Спасти род Романовых: Первокурсник 2

Кто-то встал около моей двери, и смотрел на слабо освещенную комнату через оконце, через которую подавали еду. Сердцебиение усилилось, и послышалось дыхание.

-— Леш, -— тихий шепот эхом отразился в моей голове.

Я медленно встал, и уставился на Ви, которая со слишком грустным лицом осматривала меня.

Подошел к двери, нагнулся, и посмотрел на нее.

«Боже, как же она изменилась.»

Казалось, прошло всего ничего, а она, будто бы подросла. Стала крепче, женственней, властнее. Ее губы стали больше, глаза выразительнее, и мешковатый костюм уже не мог скрыть ее природные формы.

-— Я так скучала… — протянула она и из ее глаз хлынули слезы. — Что с тобой случилось? Почему меня не пускают к тебе?

-— А я почем знаю?! Пришли с пещеры — закрыли. Сегодня вот — не кормили.

-— Это я знаю, но… — она замялась, -— Если честно, меня к тебе послали.

Это немного раззадорило меня.

-— Думают, я скажу тебе, как так случилось, что я воскрес?

-— И это тоже. Твое внутреннее горение — видели студенты, и черт с ним с наемником. Он до последнего отмалчивался, только вот Лаврентий и комиссия императора, думают о самом худшем.

-— О чем это? — во мне проснулся интерес, о чем это эти выродки там думают.

Оказалось, такое восстановление под стать демонам, которые могут и пережить своего противника, если у него не вырванное сердце, или он не лишился башки. Что меня — позабавило. Теперь понятно, почему меня проверял Павел Альбертович.

В природе, не было такого вопиющего случая, ну а то, что я стал на шаг ближе к первородным существам этого мира, они конечно же, не знали и даже не догадывались.

Незнание — пугало. Они боялись меня.

-— Ты можешь меня вытащить отсюда?

-— Если ты придумаешь что-то слишком убедительное, что я могла бы донести до них.

В голову вкрадывались всякие мысли. Некромантия — не подходила. Демоны — не подходили. Сказать, что во мне сила древнего, точнее, его сердце — смертный приговор. Оставалось только отыграться на стихии огня, но как?

-— Была ли в природе магии огня живность, которая могла воскреснуть?

-— Конечно, -— она заулыбалась, понимая, что в моей голове созрел какой-то план, -— Жар-птица, птица-Феникс.

-— Это еще что такое?

Она чуть понизила голос, и рассказал мне сказку этого мира.

Да, был такой фамильяр, правда давно и уже не правда. Отсюда, возник новый вопрос, а могу ли изменить вид своего фамильяра?

Этого она, уже не могла знать. Но намек был понятен, ее сладкие губы коснулись моих, и мы пришли к единой легенде.

Только вот, когда я рассказал ей про ритуал с принцессой, я не стал умалчивать о подробностях интимной близости с принцессой, чем, расстроили Ви. Только.

«Твою мать да она не прошибаема! Если бы был на ее месте, давно бы яйца открутил.»

Спас, короче, меня тот самый жыр-птиц, желающий, чтобы мой черный огонь никогда не угасал. Судя по реакции Ви, это могло прокатить, хотя, как по мне— звучало как полнейшая херня.

Собственно говоря, остаток ночи, я провел в беседе с быком, мысленной, конечно же.

Форму он сменить не мог, к сожалению, но выслушав мою теорию, довольно закивал головой, не оставляя никаких сомнений в том, что меня скоро отпустят.

Только вот, прошло еще два дня, перед тем, как на пороге моей клетке нарисовался Лаврентий Лаврентьевич.

Его выразительный взгляд и статная осанка, меня раздражали.

Диалог получился не из приятных. Во-первых, мной заинтересовалась, на сей раз основательно, инквизиция. Он не стал ничего говорить про мои силы, косвенно обходя даже намеки на них. Конечно, этот старый пес думал, что я нихера не знаю. Во-вторых, на остров пришли и другие гости, которых мы даже не видели, но ощущали.

Но вопросов про демонов — было достаточно. На все — отвечал честно. Огнем сжег, клинком порубил. Артефакт — усиливает физические силы, нет в нем ничего магического, кроме усиления тела.

Ответы его устроили, он порылся в связке ключей, и, наконец, отворил дверь.

* * *

Конец весны обозначал только одно — начало переходных экзаменов, где должны были проверяться силы студентов, но мои, в общем-то, никто проверять и не собирался. Все и так понимали, что я выше на несколько голов, чем остальные.

Инквизиция, как оказалось, вообще нихрена на меня ничего нарыть не смогла. Лишь приставили ко мне через месяц какую-то монашку. Которая поселилась в соседней от меня комнате, и, на этом — все.

Тренировки с Виктором — я намеренно пропускал, внутренне обижаясь на него, и Ви, так и не приехала, занимаясь внутренними политическими делами. Принцесса, побаивалась меня, и кроме как встреч в академии, у нас больше ничего не было.

Будто бы она позабыла, что мы, отныне, запечатлены. Но, мне от этого проще — меньше косых взглядов от нее.

Не забывая время от времени появляться на занятиях, я грешил возможностью найти Анну-Маргариту, или же, связаться с Алисой. Ни одного ни второго у меня не получалось. Как будто все силы иссякли, и я больше ничего не мог.