Спасти слона!

Вернувшись в Лондон, я испытал такое чувство облегчения, какого не испытывал никогда прежде, даже полностью закончив расследование. Нас всех изумило, как долго раскручивается эта нить. Аура, окутавшая мрачный мир наживающихся на слоновой кости дельцов, оставила тяжелейшее впечатление. Меня терзала неприятная мысль, что мой домашний адрес, значащийся на карточке «Фильм-Лондон», которую я роздал разным людям в Дубае, может попасть в руки моих противников. В течение нескольких недель я с опаской оглядывал чужие машины, парковавшиеся близ моего дома, и косился на каждого китайца, проходившего по улице. Видно, мы глубоко проникли в мир контрабандистов слоновой кости, но пути к отступлению были отрезаны и надо было быть готовыми к малоприятному факту, что в ответ они возьмутся за нас.

Дейв

Вскоре после возвращения в Лондон я встретился с Джоном Хэнксом, международным директором ВВФ по африканским программам. Политика ВВФ по-прежнему была на стороне сохранения торговли слоновой костью, так как там верили, что система контроля со стороны КИТЕС в конце концов докажет свою эффективность. После наших открытий в Дубае мы поняли, сколь опасной, если не сказать больше, была эта святая наивность.

Узнав, что мы вернулись из Дубая, Хэнкс немедленно выказал большой интерес к нашим делам.

— Что вы там открыли? Удалось ли вам получить предоставление, сколько кости проходит через Объединенные Арабские Эмираты?

Я не был расположен посвящать его во все детали. Нам хотелось завершить наше расследование и уж потом поведать миру, что мы проделали. Чем более доходчивым и впечатляющим будет обнародование результатов нашей деятельности, когда до него дойдет черед, тем больший эффект оно произведет. Вместе с тем, когда мы знали то, что знали, нам было вдвойне обидно сознавать, что ВВФ по-прежнему благодушно относится к судьбе африканских слонов. Я должен был по крайней мере вбить в голову Джону Хэнксу сознание того, что проблема существует.

— Мы открыли, что из Дубая кость вывозится в огромных количествах, — осторожно сказал я.

— Правда? И куда же?

— Главным образом в Гонконг, Тайвань и Сингапур, но также и в другие страны.

Судя по всему, Хэнкс отнесся к сказанному скептически.

— По-моему, вы заблуждаетесь насчет Тайваня. Мы получаем информацию из самых высоких источников, и, согласно им, Тайвань прекратил ввоз кости в середине 1987 года.

Мой «дипломат» с распечаткой из Дубая и другими документами стоял рядом, на полу. Я не смог сдержать себя и тихо сунул ему под нос две авианакладные, подтверждающие, что Тайвань отнюдь не прекратил ввоз кости. В одной, датированной мартом 1988 года, значились полторы тонны; в другой, датированной апрелем того же года, также значились полторы тонны.

Хэнкс был неподдельно потрясен. Мне же этот эпизод раскрыл глаза на следующее: политика ВВФ не всегда опиралась на факты. Там слишком охотно полагались на заверения структур власти, не давая себе труда проверить, чего они на самом деле стоят.

Эллан

К счастью, не мы одни настаивали на оперативном вмешательстве в ситуацию со слонами. Американский конгрессмен предложил закон, которым был бы запрещен или резко ограничен ввоз кости в США. Это был бы весьма значительный ход. Более четверти обработанной кости, вывозившейся из Гонконга, шло в США. Конгрессмена поддержал ряд американских групп, борющихся за охрану живой природы, в том числе группа, возглавляемая Кристиной Стивенс. В июне я присутствовал на слушаниях в конгрессе в Вашингтоне.

Хотя большая часть групп, борющихся за охрану живой природы, выступала за полный запрет импорта в США слоновой кости, видя в этом существенный удар по нелегальной торговле, президент ВВФ США Билл Рейли оспаривал это.

— Я считаю, что результат получится обратным, — сказал он. — Односторонний запрет, введенный США, подорвет усилия Африки по сохранению живой природы.

Иначе говоря, та же слепая преданность теории «разумного использования живой природы», тот же неистребимый аргумент ВВФ, что только возможность продажи кости убедит африканские страны сохранять слонов как ценный источник денежных поступлений. Теория, в подтверждение которой по большинству африканских стран не находилось никаких фактов. Как бы нам открыть глаза ВВФ на действительное положение вещей?

— Вся штука в том, что сами африканцы не хотят запрета, — продолжал Рейли, — а коль скоро они ближе всего стоят к этой проблеме, нам следует считаться с их желаниями.

Аргумент, успевший навязнуть в зубах, мы попали в Африку, я первым делом попытался выяснить, насколько соответствует истине заявление, что африканцы «не хотят запрета».