Спасти Софию

Папа был дома, он ждал нас, стоя в проёме двери. Он приготовил тосты и ячменные лепёшки и отыскал банку своего вполне съедобного желе из ягод, растущих на кустах живой изгороди. Он крепко прижал меня к себе. Потом он заметил Софию и обнял её тоже.

– Милые мои, дорогие… Я…

Но он был способен говорить не больше, чем я. Его борода щекотала мне макушку, и впервые за много дней я почувствовала себя в безопасности, в полной безопасности.

С другой стороны, мама, бросив ключи от машины на стол, стояла, скрестив руки на груди. Она была такой хмурой, какой я не видела её никогда. Никакой радости она не испытывала.

– И?… – спросила она, переводя взгляд с меня на Софию и обратно.

– Мам, – начал Нед. – Всё это…

– Мы не хотели этого… – забормотала я, но София была проворнее и громче.

Я упала в кресло, и пока она говорила, я намазывала маслом лепёшку.

– Лотти и Нед не виноваты. Я похитила Лотти, она была со мной в одном каяке, а потом я вынудила её пойти со мной, и ей пришлось пойти, а Нед нашёл нас, и я заставила их обоих идти с мной… – София умолкла.

Папа внимательно посмотрел на неё. Мама тоже.

– Правда? – спросила она.

София глубоко вздохнула.

– Я похитила их, я управляла лодкой, поэтому Лотти не могла остановить меня, а потом, когда пришла Вессон, я убежала, и они пошли со мной, и я сделала так, что им стало казаться, будто они не могут оставить меня, но…

– Подожди секундочку, – сказал папа, наливая маме кофе. – Я не думаю, что нам нужно знать, как всё было. Главный вопрос: почему вы это сделали?

Мы молчали.

Папа сидел за столом напротив Софии и смотрел на неё с самым серьёзным выражением лица, таким, с каким он обращается со своими растениями.

– Но, София, почему тебе показалось, что ты должна убежать?

Прикусив губу, та взглянула на меня.

– Из-за Пинхеда, – сказала она. – Потому что он украл мою маму, украл у меня всё. Он знает, где она, но не подпускает её ко мне, он что-то замышляет, он не…

София умолкла. Мама покачала головой.

– Это неправда, верно? – сказала она. – Неправда, что ты никогда не видишь свою маму, что Тревор Пинхед увёз её куда-то, ведь так? – Она говорила не агрессивно, но, казалось, от её слов спина Софии теряет жёсткость, и она поникла. Мама продолжала говорить таким спокойным голосом (такой я маму никогда не видела). – Я имею в виду, да, твоя мама чаще всего находится за границей, но, София, где заканчивается правда и начинается вымысел?

В дверь постучали. Папа пошёл открывать, а мы, прислушиваясь, молча сидели за столом. Голос был женским, и он был мне не знаком.

Крупная слеза, выплыв из уголка глаза Софии, поползла к уголку её рта.

– Что происходит? – сказала я, вставая с лепёшкой в руке.

Папа ввёл в комнату высокую темноволосую женщину. Она была копией Софии, только лет на двадцать пять старше. У неё были такие же чёрные глаза, как у Софии, тёмные волосы и тёмная кожа.

На её лице появилась широкая белозубая улыбка.

– София, – сказала она с южноевропейским акцентом. – Миссис Грин написала мне по электронной почте, я приехала так скоро, как только смогла…

Наклонившись вперёд, София зарылась лицом в её ладони.

– Что? – только и спросила я, окидывая взглядом женщину. – Вы мама Софии?

Папа снял очки и протёр их уголком майки. Вздохнув, он покачал головой.

Женщина опустилась на стул рядом с Софией. Она казалась невесомой, хрупкой, глубоко огорчённой. Она положила руку Софии на плечо.

– Это я, София, любимая. Расскажи мне, что произошло?

Я посмотрела на Неда. Он был так возбуждён, что, казалось, мог бы взорваться. Я почти слышала, как он дышит.

– Да, это мама Софии. Мы нашли её.

– Вы? – Я открыла рот, глядя на Неда. – Как?

Он повернулся ко мне и произнёс:

– Я посмотрел по интернету. Мы делали это вместе с мамой, в библиотеке, мы нашли её фамилию, нашли электронную почту и отправили сообщение. Нам показалось это разумным.

Я сидела с открытым ртом.

У Софии была мама. Очень красивая мама, очень элегантная мама… Мама, которая совсем не казалась умершей или отдалившейся, которая оказалась способной неожиданно появиться и найти дочь.

У которой была электронная почта.

Нед продолжал:

– София рассказала нам сказку, понимаешь? Это была интересная сказка, но…

Склонив голову, София прикрыла лицо ладонями. Когда она посмотрела на нас, она была вся в слезах, её длинные чёрные ресницы отяжелели от влаги, а глаза покраснели.

– Я… ох, Лотти!

– Что? Что происходит? – У меня перед глазами беспорядочно мелькали жёлтые, чёрные и красные пятна, я была в смятении.

Папа протянул Софии грязный носовой платок, и она вытерла нос, но продолжала плакать.

– Всё вышло из-под контроля, я наговорила всякой ерунды, а когда мы сбежали, я не знала, как сказать тебе правду, и я почти начала верить самой себе.

– Что? – только и смогла сказать я, пытаясь прислушаться к ней сквозь шум в своей голове.

– В начале я наговорила тебе всякой чуши, и я думала, что ты поверишь, потому что ты говорила мне…

Я не могла вымолвить ни слова, кто-то только что разнёс в пух и прах всю мою жизнь.

София продолжала: