Спасти Советский Союз

– О, нет, извините, не люблю кино. Книга дает возможность самому нарисовать образы персонажей. Ты как художник сам дорисовываешь то, что писатель хотел передать тебе в своих зарисовках. Читая роман, я представляю главного героя, его лицо, одежду, выражение глаз, внутренний мир. А кино передает не твое представление, а образ, который навязывает режиссер и его команда, и часто, посмотрев фильм, разочаровываешься, потому что, читая книгу, видишь все по-другому. Знаете, талант писателя в том и заключается, что он умеет предоставить своему читателю самому стать творцом произведения, нарисовать в сознании свое восприятие облика, лица, глаз, полноценный образ персонажа. Тогда все герои романа становятся близкими тебе людьми, и когда книга заканчивается, на душе становиться грустно, что приходится расставаться с ними. В таком состоянии я бываю дня два-три, а потом отправляюсь в новое путешествие, которое опять захватывает и увлекает в новые дали, и другие герои приходят к тебе, и опять появляются новые друзья. Как можно жить без книг, просто не представляю. Я люблю этот мир. И сейчас счастлив как никогда. Люблю уединение и покой.

Я внимательно всмотрелся на этого человека. Что-то очень знакомое было в чертах его лица.

– Скажите, где я мог Вас видеть?

– Меня часто принимали за наследного цесаревича. Ходят слухи, якобы Ленин пожалел сына Николая Второго и оставил в живых. Говорили, что я похож на него. Мы были с ним ровесники, родились в одном городе, в один год, оба любили математику, да и по характеру схожи. Он не любил публичности, я тоже. Его звали Алексей, как и меня, мой отец Николай, имя его отца такое же. Мой тезка был весьма воспитанный и образованный молодой человек, из него бы получился прекрасный правитель.

– Почему Вы так считаете? – поинтересовался я.

– Он был добрый и чуткий ребенок, в него заложили высокие человеческие ценности, а это остается на всю жизнь. Когда ты находишься у власти, нужно заботиться о людях, а на это способны только люди с доброй и чуткой душой. Людскую боль надо уметь ощущать и сопереживать ей. Людей мы можем понять, только когда сами переживем их состояние. Алексей, сын Николая Второго, был именно таким человеком. И уверен он смог бы пронести свои лучшие качества через всю жизнь.

– Постойте, но ведь говорят, что власть портит людей, и со времен они становятся другими – черствыми, эгоистичными и равнодушными.

Мой собеседник посмотрел на меня долгим пронизывающим взглядом. Мне стало немного не по себе.

– Вы неправы. Не власть портит человека. Видимо, не каждый был готов к ней. Власть это проверка на прочность. То, что изначально некачественно, хорошим стать не сможет. Добрый человек, чуткий и внимательный – это божий дар. Далеко не каждый из людей им обладает, и власть тут не при чем. Конечно, одной доброты мало, нужны и другие важные качества. Но доброта основа всего, без нее нельзя пускать людей во власть.

– Вы так считаете?

– Да, – ответил незнакомец.

– Но, откуда Вы это знаете?

Мой собеседник отложил книгу в сторону.

– Я просто люблю наблюдать. С детства не любил быть в центре внимания и всегда держался в стороне, а оттуда очень хорошо заметны люди. Можно быть ярким человеком, привлекать к себе внимание, даже обладать мощной харизмой, но без человеческого тепла такие люди становятся, очень опасны. Яркость ослепляет людей, они видят только огонь, но не чувствуют его тепла. Да и сами яркие лидеры не замечают вокруг себя людей. Нет, я ни в коем случае не против ярких личностей, но за красочным огнем должно идти тепло. Ведь мы все тянемся к огню не просто так, а чтобы согреться, высушить мокрые ботинки и перчатки, в конечном счете, приготовить себе ужин. Мне казалось, такими должны быть люди во власти. Наследник престола обладал всеми этими качествами, да и руководить он смог бы неплохо, ему дали хорошие знания, а склад ума у него был математический, значит, логика работала хорошо. И так жаль, что этому юноше не дали шанс в жизни…

– А как Вы оцениваете Николая Второго? – спросил я.

Мой собеседник, закрыл глаза и о чем-то задумался. Прошло некоторое время, открыв веки, тихо проговорил: