Спасти СССР. Манифестация II

«Ты же сам никогда не простишь себя за подобный выбор! – жестко отчитывал я скулящую натуру. – А потом всё свое раздражение перенесешь на Олю – кого же еще винить в собственной дурости! Да и будет ли у вас это «потом», у школьничка с гимнасточкой?»

Закостенев в одной позе, я с облегчением откинулся на мягкую спинку – фырчавшая «волжанка» проезжала московскую окраину.

Сарказм судьбы… Мне уже доводилось загодя переживать, представляя всякие поганые ситуации, когда вставала бы проклятая проблема выбора – между долгом и любовью.

И что ты выберешь, Дюш? Смутное чувство Томы или стабильность сверхдержавы, благополучие советского народа? А? Или, может, пожертвовать безупречной преданностью Мелкой?

Так я думал когда-то. Мучался, рефлексировал… А жизнь, эта великолепная негодяйка, сотворила иную гадость. Мою потерю звали Олей…

- Приехали, - впервые заговорил шофер, притормаживая.

- Спасибо, - разлепил я губы.

Меня высадили у Главного вычислительного центра Госплана. Для него выстроили особое двенадцатиэтажное здание, удобное и людям, и ЭВМ.

Завидев «Волгу», к ней поспешили двое представительных мужчин. Канторовича я узнал сразу, а затем и услышал его громкий раскатистый голос:

- Андрей! Наконец-то!

- Простите, Леонид Витальевич, - залопотал я.

- А, пустое! Знакомьтесь, Андрей, - Канторович развернулся к вальяжному, но скромному человеку, с искренним любопытством присматривавшемуся ко мне. – Лебединский, Николай Павлович, начальник ГВЦ и зампредседателя Госплана!

- Андрей, - пожал я протянутую руку, сухую и костистую.

- Очень приятно, - тонкие губы Лебединского даже не думали изгибаться, но некая внутренняя улыбка осветила его лицо. – Прошу! – он сделал приглашающий жест, и первым зашагал ко входу.

- Так семинар будет здесь? – вежливо поинтересовался я.

- Семинар? – чуть вздернул брови Канторович. – Ну… да, можно и так назвать. На мой взгляд, именно здесь ваш алгоритм, Андрей, способен принести максимум пользы!

Войдя в гулкий вестибюль, Леонид Витальевич взмахнул рукой:

- Именно здесь внедряли первые в мире АСПР - автоматизированные системы плановых расчетов, и тут сложился воистину мощный коллектив из сильных математиков, умелых экономистов и опытных технологов!

Посмеиваясь, Лебединский развернулся к нам.

- Ну, как раз экономистов у нас набиралось тогда едва ли человек двадцать, - туманясь, вспоминал он, - да и то их делили на «асушников» и «модельеров» - тех, кто описывал практику плановой работы в экономико-математических моделях. А вот в отделе математиков уже в семьдесят первом работали, скажу я вам, весьма зрелые программисты, вроде Димы Лозинского – помнишь, Лёня? Лозинский сработал тогда первый советский антивирус - Aidstest!

Мы поднимались с этажа на этаж, иногда пользуясь лифтом, чтобы не запыхаться в кружении лестничных пролетов. Главный вычислительный центр жил своей непонятной, но напряженной жизнью – механический стрекот, жужжание, тихий гул наплывали со всех сторон.

Машинистки в три смены набивали или, как они выражались, тайпировали данные на перфокарты и перфоленты. Техники-«ленточники» обслуживали запоминающие устройства на магнитных лентах, «дисковики» занимались дисковыми ПЗУ, «кроссовики» тянули кабели связи, а «центровики» отвечали за сами ЭВМ.

Десятый этаж был особо охраняемым – здесь обсчитывали планы для оборонки.

- В дни работы над секретными расчетами, скажу я вам, выставляется усиленная охрана, - вполголоса говорил Лебединский, - а вокруг ГВЦ стоят машины со спецоборудованием - глушат исходящую информацию…

Меня провели в операторскую, отгороженную от машзала стеклянной стеной. Было прохладно, и уютно, как-то по-домашнему - здесь стояла плита, холодильник и даже раскладушка.

Перехватив мой взгляд, Николай Павлович развел руками:

- Ну, а что вы хотите? Машинное время всегда в дефиците, и многие, скажу я вам, ночуют на работе!

- Коль… - Канторович оглядел ряды ЭВМ за стеклом. – Может, здесь и соберемся?

- Хм… Ну, а почему бы и нет? Минуточку…

Лебединский взял трубку телефона, и набрал короткий номер:

- Мариночка? Скажи нашим, чтобы спускались на одиннадцатый, мы тут в операторской. Ага…

Леонид Витальевич пошлепал ладонью по стеклу, и медленно заговорил:

- Многие просто не понимают, какой это прорыв – АСПР! Единая автоматизированная технология народно-хозяйственного планирования! Сколько же в нее вбито труда и мысли… - он покачал головой, смутно улыбаясь прошедшему. - Нам требовались единые классификаторы экономической информации для всех АСУ, иначе было бы невозможно автоматически агрегировать статистику и получать из разных АСУ, отраслевых или республиканских, нужные данные. А чтобы решить эту задачу, нужно было создать АСН – автоматизированную систему нормативов, и автоматизированный банк данных - АБД…

Лебединский, сунув руки в карманы брюк, обрел несколько хулиганистый образ. Согласно кивая, он перебил Канторовича: