Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»

— Ки-йаа!! — Девушка в шёлковых шароварах оттолкнулась босой пяткой от пола, пробежала по вертикальной стене, забежав по пути на потолок, соскочила на дощатый пол и врезала с поворота тугой чёрной косой по рядам неприятеля… Длинноносые условные империалисты с готовностью рухнули на землю.

Оленька радостно засмеялась и захлопала в ладоши… Происходящее на экране ей явно импонировало!

Николай Зенькович на мгновение отвлёкся от беседы, потому как беспокоился — не повредит ли хрупкой детской психике это кунг-фу?

Однако был немедленно успокоен собеседником, корреспондентом «Жэминь Жибао»:

— Товарищ, этот фильм рекомендован Министерством образования для детей младшего школьного возраста! У нас его цзяофани смотрят… Ну, раз допущено для китайских октябрят — значит, и нашим дошколятам смотреть можно… в КНР с этим строго!

У китайских товарищей детям лишнего не покажут, не расскажут и даже не нарисуют… И кто скажет, что это неправильно?

Во всяком случае, того, что сегодня произошло в московском метро, в пекинском метро вряд ли могло случиться…

Зенькович аж плечами передёрнул…

Стоило ему зайти вместе с доченькой, измазанной до ушей импортным шоколадом, в наземный вестибюль станции — как навстречу им попались сразу три голых субъекта с вторичными мужскими половыми признаками наперевес…

Оленька тут же, вытаращив глаза, указала пальчиком на ближайшего безобразника и задала вполне разумный вопрос:

— Папа, этот дядя что — дурак?

Положение спасла дежурная по станции, в красной фуражке, чудом держащейся на пепельных кудряшках:

— Босые? Не пущу![93]

Спустя самое малое время из недр земных воздвиглись два архангела[94] и весело защелкали резиновыми демократизаторами[95] по голым ягодицам нарушителей общественной морали и нравственности…

Зря граждане обрадовались — свержение коммунистического строя вовсе не означает автоматическую отмену КоАП РСФСР…

Оля от этого зрелища чуть не подавилась пластмассовым бульдозером, который был вложен в шоколадное яйцо (действительно, эта игрушка явно предназначалась для мальчиков!) и задала второй вполне разумный вопрос:

— Папа! Этим дядям что, ата-та?

Пришлось Николаю немедленно вывести ребенка на улицу — где ему тут же и встретился знакомый китайский журналист.

Слово за слово, коллеги зацепились языками, и негодный Ляо Ван некстати вспомнил, что у него в холодильнике давно лежит бутылочка эрготоу[96] Маленькая такая, литровая.

Зенькович было гордо отказался, но проклятый товарищ Ван сел на корточки перед Оленькой и спросил, не хочет ли она попробовать варенного в меду риса и посмотреть интересный китайский мультфильм?

Странный вопрос… Можно сказать, совершенно надуманный!

И вот теперь два партийных газетчика горестно рассуждали о делах государственных, хотя сам Лао Дзы прямо предупреждал: «Ноу тань гоу ши!»

— Э, товарищ… Это у нас тоже было! Называлось это — Культурная революция!

— Ага-ага, помню… Вместо статуй — будут урны Революции Культурной! (с).

— А что плохого в урнах, Николай? Вы просто Вейпин не видели в пятидесятые! Грязь, мусор, мухи, сплошная антисанитария! А я лично понял, что всё меняется, когда мой дедушка, который всю жизнь рисовые пампушки продавал, вдруг надел белый передник и накрахмаленную белую шапочку…

— Нет, Ляо Ван, ты мне скажи — отчего вы на Союз бочки катить стали?

— Так как же нам этого не делать, если руководство Союза заняло позицию волюнтаризма и начало демонтировать завоевания социализма? А эта гнусная клевета на товарища Сталина? Нет, товарищ Николай, в некоторых вопросах мы непреклонны… Но мы отлично помним, кто нам помогал в нашей борьбе с япошками… В Ухане, в Хайджоу, в Нанкине стоят памятники советским лётчикам, погибшим в китайском небе. Скажи, был ли хоть один день, когда у этих памятников не лежали бы живые цветы?

— А Даманский?

— Дорогой товарищ Николай! По всем международным законам, если сопредельные государства разделяет река, то граница проходит по фарватеру — ты согласен?

— Ну, допустим…

— А вот на Хейлудзяне граница проходит по урезу воды, причём у нашего берега! Мы понимаем, что это требование Нанкинского трактата, который подписало правительство цинского Китая и императорская Россия… но справедливо ли это?

— А зачем на нас нападать-то было?

— Так ведь наши хунвейбины по льду шли, вооружённые только маленькими красными книжечками с цитатами Председателя Мао…

— Ага, маленькими группами, по два-три миллиона… Ладно, давай наливай. А то опять — слово за слово…

— А потом хуем по столу? — Китайский товарищ стал явно пьянеть. Азиат, обмен веществ у них не тот.

Слабы на спиртное.

— Оля, ты не слушай, это дядя Ван так шутит…

— За советско-китайскую дружбу! Ик.

— А Тяньаньмынь? — закусив рисовой пампушкой, продолжал шутить Зенькович.

— Лао Николай, ты что, опять напрашиваешься? — побагровел товарищ Ван.

— Да я шучу…

— Шути про что-нибудь другое!

— Это про Тибет, что ли? Молчу, молчу.

21 августа 1991 года. Восемнадцать часов пятнадцать минут. Москва, улица Лубянка, дом два