Спасти царевну 2: сохранить свою тень

– Мы играли. Потом… потом… басурмане. Все побежали, мы тоже. Гвардейцы – к стене, остальные прочь. На улице стало очень тесно. На земле валялись какие-то вещи, я оступилась… Ванька с нами играл… Увидел, что я упала. Он меня к стене дома оттащил и под крыльцо затолкал. Двоим там места не нашлось, – глаза у Арины были совершенно круглые, на ресницах дрожали слезы.

– Кто его так? – спросила маменька, подходя ближе.

– Не знаю, он сказал глаза закрыть, – веки Арины сомкнулись, слезинки побежали по грязным щекам. – Сказал, ежели открою, он со мной больше никогда играть не будет…

– Главное, что все обошлось… – графиня Луговская бережно погладила младшую дочь по голове.

Только бы гонец добрался до Софии…

– В должности утвердить, оклад поднять, квартиру в городе предоставить!

Елисей слушал супругу не перебивая. Окончание истории он знал хорошо. Передовой отряд Луговского споткнулся об армию царя Островов и продвижение к Южному замедлилось. Южный дождался подмоги ценой множества жизней. Кто-то умер от голода, кто-то погиб, защищая спешно возведенные укрепления. Форт был сожжен дотла и так и не был восстановлен.

После поражения царя Островов у басурман оставался только один путь: захватить Южный. Оказавшиеся в ловушке кочевники дрались как мракобесы, вызывая невольное уважение стойкостью духа и неиссякаемой волей к победе. Впрочем, сие мало утешало вдов и сирот Южного. Погребальные костры на площади жгли еще десять дней после победы генерал-графа Луговского.

– Подозреваю, вы лишились семьи в той кампании. Не желаете ли завести новую? – младший царевич софийский отличался редким упрямством и последовательностью в своих начинаниях. – Свадьба в стольном граде дело недешевое. Корона возьмет на себя все расходы. Неужели у Вас до сих пор не появилось красотки на примете?

Арина рассмеялась и ткнула супруга локтем в бок.

– Ежели будешь служить у меня, Вань, тебе еще не раз захочется проверить боевую подготовку Его Высочества, – смущенно призналась царевна другу детства. Тот смотрел на них молча, с недоверчивым любопытством. – Витенька продержался три дня, прежде чем они все-таки подрались.

– У почтенного капитана туго с пониманием моих острот. Так что с девицами? Неужто бравый гвардеец при дворе не обзавелся воздыхательницами? Ежели влюблен в княжну Луговскую, лучше не признавайся.

Арина хрюкнула в кулачок.

Ване сызмальства нравилась Мирна, но батюшка привел в дом Витю, и дело оказалось решенным.

– Придворные дамы предпочитают женихов богаче, чем блестящие гвардейцы с пустыми карманами, – сухо заметил новый начальник охранения.

Елисей кровожадно улыбнулся.

– Будь осторожен, – предостерегла царевна Арина. – Его Высочество любит свадьбы даже больше, чем совать нос в чужие дела. Так просто в покое он тебя не оставит.

– Определенно, – младший софийский царевич легко поднялся с кресла и без церемоний протянул руку. – Завтра в семь у моих покоев. Пойдем на конюшню. Зал для фехтования моей… э-э-э… тени цесаревны Островов не нравится. По его мнению, прыгать через бочки и нырять в поилку – лучший способ улучшить навыки. Там еще копытом получить можно, – Елисей невольно потер шею. – Покажи, на что способен, и можешь считать, место твое. И еще… Я благодарен тебе. Подобным мало кто может, похвастаться.

Рукопожатие состоялось под умиленным взглядом царевны Арины Семеновны, урожденной Луговской.

Глава 7. Неудобные вопросы

«Природа сказала женщине: будь прекрасной,

если можешь, мудрой, если хочешь,

но благоразумной ты должна быть непременно».

Заморский вельможа

Пьер де Бомарше

Удар обрушился из ниоткуда.

Иван, едва успевший приблизится к покоям младшего царевича, стиснул зубы, дабы не вскрикнуть от боли и метнулся к двери. Правая рука онемела, пришлось стиснуть клинок левой, не такой умелой и твердой.

Стражи нигде не было. Коридор казался вымершим, что было неудивительно. В такой ранний час жизнь кипела лишь в крыле для прислуги.

Иван дернул за ручку двери и, убедившись, что заперто, прислонился к ней спиной. Он поудобнее перехватил саблю и настороженно изучил тяжелые шторы, каждый угол, каждую щель, куда проникало меньше света из высокого стрельчатого окна.