Спасти убийцу

Все же, думаю, ничего у него не изменилось: по-прежнему пьет водку, падает со стремянок, ломает себе руки и ноги. Судится. Продолжая таким чудовищным образом мстить себе и миру.

Как ни странно, я был уверен, что рано или поздно мы с ним снова встретимся. 

Но почему я себя так повел? Почему? – Потому, что соглашался, когда надо было возмутиться, вежливо улыбался, когда следовало гневно закричать. Улыбочка за улыбочкой, соглашательство за соглашательством. Так принято. Таковы правила. И вот так незаметно скатился. 

Позор, доктор Герман. Па-зор!..

Психиатрия и тирания

Теперь речь пойдет о женщине, с которой мне посчастливилось познакомиться в этой клинике. О женщине в высшей степени незаурядной. Хотя по своему образу жизни и манере держаться она казалась самой обыкновенной.

Когда я с ней познакомился, Асе N. было ни много ни мало... восемьдесят три годика. Все – и персонал, и пациенты, ее так и называли – доктор Ася. Росточку она была невеликого и комплекции средней. Ее короткие, окрашенные в каштановый цвет волосы, обрамляли круглое лицо с одутловатыми щеками. Глаза – светло-серые; правый глаз после какой-то операции был чуточку выпуклым, и веко лежало на нем толстой складкой. Голос сохранился в силе, но когда в редких случаях доктору Асе приходилось разговаривать с кем-то на повышенных тонах, в ее голосе все же прорывалась старческая хрипотца. Для своего почтенного возраста ходила быстро, и поступь ее была тверда.  

...Вот она – в пальто, теплых сапожках и шерстяной шапочке. С большой сумкой на плече. Спешит в госпиталь. Сумка с плеча съезжает и, поправляя ее, доктор Ася забавно подпрыгивает.

Автобус, которым она пользовалась, останавливался у самого госпиталя. Но из соображений – больше двигаться, доктор Ася выходила на две остановки раньше и шла пешком. Только когда хлестал ливень или снегом заметало все дороги, она садилась в автобус или брала такси.

Обычно я шел в клинику той же дорогой и в то же время, что и она. Случалось, предлагал понести ее сумку, в чем доктор Ася мне почему-то всегда отказывала. И так, во время этих пятнадцатиминутных «прогулок» между нами завязались отношения, чуточку выходящие за рамки узкопрофессиональных.

Вижу ее идущей в американский госпиталь. И вижу – идущей по Москве, более полувека назад, когда, закончив мединститут, она переступила порог психиатрического отделения одной столичной больницы.

Впрочем, в этой истории нужно перевернуть назад еще одну страничку и сначала оказаться в... Германии, накануне прихода к власти Гитлера.

Глава 1

Как известно, в первой половине прошлого века в Германии и Австрии возникло целое созвездие выдающихся ученых – Зигмунд Фрейд, Эрих Фромм, Альфред Адлер, Виктор Франкл – список отцов-основателей школ психоанализа можно продолжать. Новая область медицины в те годы бурно развивалась, получив признание и широкое применение в Европе и США.

Неслыханный подъем в Германии переживала и психиатрия. В первую очередь следует назвать имена Артура Кронфельда и Эриха Штернберга. Не только потому, что это были специалисты мирового уровня, но и потому, что в их судьбах в полной мере отразилось звериные нравы той эпохи.

Однако, все по порядку.  

…В 1932 году у Гитлера возникла одна судебная тяжба: политические оппоненты обвинили его в том, что для ведения предвыборной кампании он незаконно воспользовался деньгами Бенито Муссолини. Гитлер это обвинение отрицал, причем столь яростно, что адвокаты потребовали провести судебно-медицинскую экспертизу, чтобы установить его психиатрическую адекватность.  

Экспертом был назначен Артур Кронфельд, известный немецкий психиатр, еврей, который долгие годы занимался вопросами шизофрении и других психопатологий. В течение нескольких дней Кронфельд близко наблюдал Гитлера, вел с ним беседы, чтобы вынести свое заключение.  

Неизвестно, чем закончилась та судебная тяжба. Документы не найдены. Зато доподлинно известно, что через год Гитлер пришел к власти…

И с этого момента многим ученым и врачам жить в Германии стало практически невозможно. Во-первых, среди психиатров было немало чистокровных евреев, либо с «половинкой» или «четвертинкой» еврейской крови. Во-вторых, препятствием для научной стала нацистская идеология, которой было отравлено все в стране. 

Спасаясь от тюрем и концлагерей, многие психиатры вынужденно покинули Германию. Одни бежали в страны Европы, другие – в Штаты. Но двоим – Артуру Кронфельду и Эриху Штернбергу – в середине 30-х удалось попасть в страну, где... все люди счастливы, где народ и коммунистическая партия во главе с товарищем Сталиным уверенной поступью к победе над всеми врагами и к коммунизму почти пришли.

Там, в Советской России, социализм, конечно, победил. Но, сколь бы ни была сильна коммунистическая идеология, психиатрические нарушения не подвластны даже ей. Увы, люди болеют и при социализме.  

Несложно догадаться, что двух беглецов из Германии сразу же отвезли в Бутырскую тюрьму и, обвинив их в шпио… Нет, ничего подобного!