Спасти Вождя! Майор Пронин против шпионов и диверсантов

– Вот вроде бы глупый вопрос. А в точку! Арест Поликарпова – немедленный, неожиданный для Бронсона – может сейчас сыграть на нас. Но можно ли считать этот ход оптимальным? Не знаю. Если бы казак от нас не ушел... Что там по Прокопию?

– Исчез. Каждую избу не обшаришь.

– Каждую и не нужно. Мы знаем, когда он ускакал из Костерева. Вот и считай варианты.

– Милиция прочесывает местность. Мобилизованы все.

– А результата нет. Скверно, друг мой. Скверно. Интересно, где он добывает себе харчи?

Железнов как бы между прочим перешел к главному:

– А тебя Ковров требует. Говорит, «дозвониться не могу».

– Еще бы. Вот от таких-то звонков я и отгородился. Ковров все хочет меня контролировать. Он лучше бы тех парней контролировал, которые работают с продавщицами и директорами магазинов по Владимирской области. А я как-нибудь обойдусь без отеческой заботы. Прокопия упустил не только я. Его и Ковров упустил.

– Ковров говорит, надо писать отчет наркому. Наши рекомендации – можно ли товарищу Сталину встречаться с Бронсоном.

– А товарищ Сталин, конечно, против наших рекомендаций шагу не сделает! Ковров может рекомендовать что угодно, но даже после беседы с наркомом товарищ Сталин не поменяет своего решения. Политика есть политика. Вопрос личной безопасности для товарища Сталина никогда не будет на первом месте. Так что все эти рекомендации – беллетристика, не более.

– Ковров приказал...

– Вот что. Ни сегодня, ни завтра я видеть Коврова не желаю. Ты пойми, я его уважаю и даже люблю, он мой старший товарищ с самых первых дней, с Гражданской... Но так уж складывается расследование, что я сейчас должен побыть в разлуке с Ковровым. Если мы начнем встречаться, обмениваться отчетами и резолюциями – беда. Провал, понимаешь? Сделаем так. Ты от моего и от своего имени напишешь Коврову отчет. Если уж он у нас такой любитель отчетов. Напиши так: доказана связь Бронсона с антисоветским подпольем. Боевик, с которым имел сношения Бронсон, скрылся. Рекомендуем выслать Бронсона из страны как ведущего деятельность, несовместимую с целями дружеского визита... Каково? Красиво? А рекомендовать товарищу Сталину не нужно.

– А ты с Ковровым не поговоришь?

– До послезавтра – никак не могу. Сугубо занят. – Пронин пригубил коньяку. – Ты в письменном виде ему передай, как наш общий отчет. В самый раз будет.

– Слушаюсь, Иван Николаич. Вот это клюква! Про такой отчет анекдоты будут ходить – сам не пришел, помощника послал...

– Не анекдоты – легенды! Как про Геракла и Прометея! Ты поторопись к Коврову-то. И насчет Прокопия всех тормоши, чтобы дергались по цепочке. Чтобы в каждом лабазе его стерегли.

Виктор ушел. Остался Пронин в одиночестве. Если Прокопий исчез навсегда – всю работу нужно начинать с нуля. В дебюте Пронину невероятно повезло: в конюшне он увидал знакомое лицо. Правда, для этого везения пришлось покрутиться под дождем по ипподрому... Случайная встреча доказала причастность Бронсона к белогвардейскому подполью. Но в миттельшпиле это лицо исчезло. Тупик.

Встреча в подворотне

Агаша появилась, как всегда, неожиданно – с кастрюлей борща.

– Борщ сегодня удался на славу!

– Эх, Агаша, сами-то себя хвалить мы все умеем. А толку? Ты мне полтарелочки налей. И хлеба бородинского.

– Вы бы окошко закрыли, Иван Николаич! Просквозит ведь! Сейчас по Москве грипп ходит марокканский! Спасу от него нет. Всенародная вакцинация!

Борщ он хлебал задумчиво и печально. Права Агаша, с таким сквозняком можно и простуду схватить. А порцию свежего воздуха можно принять и на прогулке.

Зеленое пальто просохло и выглядело почти элегантно. Добротный заграничный материал в руках самых маститых московских портных превратился в вещь с большой буквы. Нитки там как-то по-особому крученные...