Спасти Вождя! Майор Пронин против шпионов и диверсантов

– Уже делается. – Юркий половой моментально скрылся в предчувствии щедрых чаевых...

Вот это уже удача! Без амурных приключений на Ревишвили не выйти, а тут дамочка, которую можно было целый час искать, навлекая подозрения блатных, сама плывет ему в руки...

Пронин с капризным, напыщенным видом вместе с рыжим прошествовал в деликатную комнату. На них с одобрительной улыбкой смотрела Катерина Витальна. В комнате, пропахшей сладкими духами, на диване сидели две девицы. Кто из них мог понравиться Ревишвили? Обе выглядели броско, у обеих к лицам была приклеена кокетливо-сонная обалделая гримаса. Обе в париках – одна в блондинистом, другая в каштановом. С мушками на щеках, с подведенными глазами. Обе слегка пухленькие. Возраст определить было непросто – но, наверное, не больше двадцати, но не меньше семнадцати. Пронин взвешивал четыре варианта. Любовницей Ревишвили могла оказаться рыжая, могла – блондинка. Третий вариант – они обе. Четвертый, которого тоже нельзя исключать, – никто из этих девиц не уединялся с Ревишвили... Отрабатывать варианты будем по порядку. Пронин прищелкнул пальцами в сторону «каштановой». Половой быстро устроил им тет-а-тет. На этажерке красовалась бутылка портвейна, а на ее полочках – и тут не соврал рыжий – лежал ротфронтовский шоколад. Не меньше трех плиток! «Сладкая житуха в этом террариуме».

– По рюмочке? – спросила девица с переслащенным кокетством.

– Я тебе совет дам бесплатный. Никогда не торопись и суетись по минимуму. А портвейн должен разливать мужчина. Если он мужчина. – Он покрутил в руках бутылку. – Мужчины вырождаются.

– Просто кошмар! – вставила словечко «каштановая», ошарашенная ворчанием Пронина. А что еще она могла сказать?

– Вот теперь выпьешь со мной. – Пронин протянул ее рюмку. – За настоящих мужчин для настоящих женщин! А ты вообще-то видала настоящих мужчин? Офицеров!

– Да я офицеров немало повидала, – она впервые улыбнулась.

– Офицер офицеру рознь. Настоящие офицеры – они, как говорится, с царским боем. Как тебя зовут-то, подруга?

– Тамара. – Девица выпила портвейн, облизнулась и села Пронину на колени.

– Тома, значит. Ух, тяжеловато. Да сиди, сиди, коли села. Мужчины, они разные бывают. И офицеры разные. Я в кавалерии служил.

– Ты у меня боевой.

– Наши мужчины измельчали при совдействительности. Раньше бы я тебе золотой кулон преподнес за свиданьице, а теперь – хрусты бумажные и баста. С хрустами-то оно и спокойнее при конфискации.

– Да ладно тебе. Деньги они всегда нужны.

– Золотые слова, Томочка. Раньше были деньги, а теперь – слезы. Раньше были времена, а теперь – мгновения. Эх, давай по второй... Я служил с такими орлами. У нас в полку много джигитов было с Кавказа. Вот это офицеры были! Чуть что не так – голову с плеч и все, мокрое место. «На Кавказе есть гора самая большая, а внизу течет Кура – мутная такая! Если на гору залезть и с нее швыряться, очень много шансов есть с жизнию расстаться!» – запел Пронин, разливая портвейн. Тамара захохотала.

– Так и будем языком работать?

– Да ты не бойся, заплачу по полной. И даже сверх того. Я сегодня гуляю. А в нашем полку все знали: если я гуляю – не подходи, не перечь. Хоп! – и все. И баста. Глотай портвейн, глотай.

Тамара выпила, кашлянула и осоловело поглядела на странного клиента.

– Рыжий ваш сказал, по высшему разряду тысяча с меня. Я тысчонку под вазу положу. – Он положил деньги как бы между прочим, не переставая говорить. – Потом еще получишь, понравилась ты мне. Тут дело такое: вырождается Россия. Сколько наших перестреляли – уйму. Вот и вырождаемся. Только среди абреков кавказских мужчины и остались. Как твое мнение?

– Ну, если ты говоришь... То я...

– Ладно, не гундось. Скажи мне прямо. Профессия-то у тебя общительности требует, с разными людьми дело имеешь. Вот скажи мне, как на духу. ...Ой, какая ты тяжелая. Да ладно, ты сиди, сиди. Вот, скажем, тебе по работе настоящие офицеры старой закалки еще попадаются?

– Я ж сказала, бывали такие. И командиры Красной армии бывали.

– Не про них речь. Я про настоящих джигитов говорю. Кавказского корня!

– Есть такие.

– Ну, слава богу. Значит, не все еще за кордон подались, будет с кем краснопузых резать.

Девушка глядела на Пронина теперь уже со страхом.

– Да не боись, пьяный я, пьяный. А с пьяного какой спрос? Никакого политического спросу. Люблю я горских офицеров царской закалки! Со своих боевых лет люблю. И такие тебе небось попадались?

– Ходят и такие.

– И хороший мужик?

– Козырный.

– При деньгах?

– Голытьба сюда не ходит, вроде при деньгах.

– Да ладно врать-то. Это я при деньгах, а они все – так, фикция. У меня сегодня полные карманы. Эх, шальные денежки! У тебя еще такого кавалера не было.

– Это точно, – она не слишком обаятельно хмыкнула.

– А кавказец-то твой – действительно офицер? Навряд ли. Сейчас много с Кавказа понаехало шантрапы. На словах вроде все князья, а поскребешь такого князька – обычная штафирка.

– Да нет, полковник он. Все говорят, что полковник.

– Ой, как страшно – полковник! Еще на дуэль меня вызовет. Горцы народ горячий.

– Он спокойный вроде, рассудительный такой.