Спастись ещё возможно

— Да, тихо, — сержант прижал палец к губам, — а ты чего еще здесь? Вали!

— Потом, — помотал головой Прямой, — успею.

— Где-то еще один, — чуть слышно сказал сержант, всматриваясь в ельник.

Опять послышался шум и голоса: кто-то, не скрываясь, бежал с той стороны, откуда давеча вышли эмчеэсовцы. Чеченцы тоже услышали и, вскидывая оружие, уже двинулись в разные стороны, к деревьям. Они только начинали движение, когда их и достали короткие очереди сержанта.

— Хрен вам, не уйдете, — выдавил он из себя вместе с воздухом сразу после выстрелов.

Один, похоже, действительно был срезан наповал, а второй, Ваха, оказался быстрее и успел нырнуть в кусты.

— Все! Уходим, — скомандовал Сержант.

Он пригнулся и бесшумно скользнул вперед, а позади тут же засвистели пули — это обнаружил себя третий затаившийся чех. Они успели выйти из зоны огня, и если бы Прямой не открылся, если бы не зашумел, споткнувшись о сухое дерево, то, может быть, они так и ускользнули бы. Но, увы, не вышло… Прямой сильно разбил ногу, ругнулся и слишком высоко поднял голову. Пуля ткнула его сзади в левое плечо и в незакрытую бронежилетом руку. Он кувырнулся через голову, ударился о ствол дерева и на мгновение отключился. Сразу открыл глаза. Рядом с колена короткими очередями лупил Сержант.

— Отползай в сторону, — не глядя, махнул он рукой, — Сможешь?

— Смогу, — прохрипел Прямой и тут же, стиснув зубы, пополз. Пули свистели прямо над головой. Судя по плотности огня, по ним стреляли уже несколько человек. Сержант, быстро передвигаясь с места на место, огрызался короткими очередями. Рядом громыхнуло, и тут же застрекотал новый ствол. Прямой почувствовал, что плотность огня вокруг резко уменьшилась.

— Быстро уходим, — крикнул Сержант, — Охотник нас прикрыл.

Двигаясь короткими перебежками, они оторвались, а сзади еще несколько минут громыхало. Потом стихло. Сержант замер и, прислушиваясь, поднял к небу лицо.

— Он выйдет, — будто заклинание, прошептал он, — он выйдет. Выходи, Леха, выходи…

Не замечая, что делает, Сержант сгреб горсть земли вместе с иголками и мхом, сжал так, что огромный кулак побелел, потом отпустил… Прямой это видел и почему-то вдруг вспомнилось, что вот так, горстью, бросают землю в разверзшуюся могилу, прощаясь с усопшим…

Они отошли совсем ненамного. Двигались все тем же густым ельником: огромные деревья и никакого обзора. Сержант — шагов на пять впереди, позади — Прямой. От болевого шока он почти что оправился, рана лишь слегка ныла и почти не мешала. Он шел и думал: про Леху Охотника, который только что прикрыл его своей грудью, а может быть и самой жизнью… Он расслабился и, верно, по этой причине практически пропустил момент нападения. Почти пропустил. Лишь в последнее мгновение, почувствовав движение воздуха сзади, пригнулся. Над головой промелькнул приклад автомата. Прямой резким движением развернулся и ударил нападавшего в солнечное сплетение, правда, без толку, потому что рука ткнулась в бронежилет и сразу онемела от боли. Зато другой его удар — короткий боковой слева — достиг цели и противник, что-то по-своему хрюкнув, рухнул вниз, где его настигла, пускай и онемевшая, но не потерявшая силы правая: кулак угодил прямо в центр переносицы, смяв гордую кавказскую горбинку и вогнав в мозг носовую кость.

В это время Сержант доламывал второго своего чеха — почти такого же большого, как и он сам. Первый неподвижно лежал на земле. Этот второй бился и пыхтел в могучих сержантских объятиях, но, похоже, силы были неравны. Что-то в нем хрустнуло и он, мгновенно обмякнув, рухнул вниз.

— Сержант! — прохрипел Прямой и сделал два шага навстречу…

Он хотел сказать что-то хорошее, возможно, просто обнять его, как недавно сделал это Охотник-Алексей, но не успел.

— Серега! — взревел Сержант и, вскидывая “Кипарис”, метнулся наперерез …

Все длилось буквально мгновение. Выступившая из-за дерева тень, которая для Прямого так и не успела стать человеком; вспышки… И тут же все закрыла широкая спина Сержанта, для которого вспышки в пламенегасителе АКМ обернулись в три пули, принятые на грудь, пусть и закрытую бронежилетом. Сержант ответил очередью из “Кипариса” и не промахнулся. Прежде чем он начал тяжело опускаться на землю, стрелявший в них чех был уже мертв. Он и остался в памяти Прямого лишь мгновенно мелькнувшею тенью…

Через минуту Сержант поднялся. Лицо его было бледным, из прикушенной губы сочилась кровь.

— Надо двигать, — сказал он тихо, но, как показалось Прямому, весьма решительно, — Сколько еще их позади?

— Как ты? — спросил Прямой. — Сможешь идти?

Сержант не ответил. Он просто повернулся и пошел, ступая сначала медленно и осторожно, но потом все прибавляя шаг. Лишь пару раз Прямой услышал тихий стон, будто бы прорвавшийся сквозь сжатые зубы. Или это ему только показалось?.. Где-то вдали тревожно кричала лесная птица. Надвигалась ночь и слегка затягивала небо серой, полупрозрачной косынкой, хотя в самую пору было бы примерить черный платок вдовицы. Эх, Леша-Алексей!..

Глава 4. “Идеже праведнии упокояются…”