Спастись ещё возможно

Отец Иларий пошел в свою половину кельи совершать правило, а Сергей присел в теньке под сосной. Он прижался затылком к шероховатому стволу и ощутил как движутся по древесным сосудам живительные соки — снизу вверх, из мрака земли к свету. К небу! Он посмотрел вверх и подумал, что, наверное, все так и есть: и Вездесущий Бог, Который любит; и диавол, который ненавидит. Сейчас Сергей принимал эти мысли легко, они не рождали в нем прежних противоречий. Да и как иначе? Несколько часов назад он едва уцелел. Он слышал, как бесы смеялись ему в лицо. Как после этого не поверить А все остальное: Павел Иванович, сержант, старое кладбище? Теперь эти картины как бы объединились в единое целое и свидетельствовали об истинности слов отца Илария. “Значит, все правда, — тревожно выстукивала испуганная мысль. — И ад, и вечные муки?” Страх волнами катился по телу, и сердце заледенело. Только это был уже не тот, ночной парализующий страх, а иной — побуждающий что-то делать, что-то менять — вовсе не лишающий надежды на положительный результат.

А где-то вдали звучало уже ставшее привычным “бом-бом” — это неведомый колокол опять нарушал тишину в Звонаревом бору: “Не спите… бом-бом… бодрствуйте… бом-бом…”. Эхо разносило этот беспокойный глас во все концы здешних мест, не давая забыться и обмануться мнимым покоем и тишиной…

* * *

Вечером после трапезы, состоящей из вареной картошки и репы, отец Иларий присел к столу, окинул Сергея своим быстрым внимательным взглядом, похоже, что приглашая его к разговору. Сергей не заставил себя упрашивать и устроился рядом.

— Тебе, Сергий, верно не все пока ясно, — начал говорить старец, — но это, поверь, дело времени. Тут насилием над собой ничего не достигнешь. Я знаю, Сергий, это трудно уяснить с чужих слов, но все дело в разности восприятий мира. Большинство людей воспринимают мир плотью. Они живут ее желаниями, ее потребностями, лелея ее и холя. Они смотрят вокруг плотскими глазами и зрят понятное и доступное той же плоти. Есть люди, которые отличаются более утонченным восприятием действительности: так называемым, душевным. Им доступны понятия и вещи более высокого порядка: это люди искусства, науки. Они могут иметь представление о умных вещах, но постигать небесные логосы для них невозможно. Наиболее приближает к постижению умного мира классическая музыка, но и у нее есть известный предел. Плотской и душевный человек — есть ветхий человек. Духовный же — новый человек. Что в нем нового? Да все: ум, сердце, воля, все состояние, даже тело. Ум нового человека способен постигать отдаленные события, прошлое и многое из будущего, постигать суть вещей, а не только явления, видеть души людей, Ангелов и демонские действия, постигать многое из духовного, или, как мы его еще называем, — потустороннего мира. Словом, человек, стяжавший Духа Святого, весь обновляется, делается иным. Отсюда прекрасное русское слово “инок” — то есть иной и по уму, и по сердцу, и по воле. Тело духовного человека тоже меняется, становится частично подобным телу Адама до падения, способным к духовным ощущениям и действиям — хождению по водам, способности оставаться без пищи, мгновенным перемещениям через большие расстояния. Состояние духовности дает человеку такие переживания блаженства, что, по словам апостола Павла, нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славою, которая откроется в нас. А преподобный Серафим Саровский говорил, что если бы человек знал об этих состояниях блаженства, которые еще на земле достижимы, то согласился бы прожить тысячу лет в яме, наполненной гадами, грызущими его тело, чтобы только избежать мук и сподобиться благодати… Я знаю, Сергий, все это трудно сразу понять с чьих-то слов и жить этим, но каждому новоначальному Господь дает подтверждение этих спасительных истин. Происходит это на уровне личного контакта каждого из нас с Богом. Господь не гнушается и самым последним грешником, призывая того: “приди ко Мне и Аз упокою тебя”. Если ты вспомнишь свои сердечные переживания, то безусловно найдешь нечто подобное. Потом такая встреча может повториться очень не скоро и даже вообще не повториться в этой жизни. Все зависит от устремленности человеческого сердца. Если желает оно спасать себя, идет путем Христовым, то такие встречи будут все чаще. Если же человек не захочет спасаться даже после встречи с Богом — то, как говорится, вольному воля. Насильно в рай вести никого не будут!

— Да, у меня были похожие видения, — признался Сергей, — и я об этом часто теперь думаю. Есть Бог, есть, и Он видит меня. А дальше… дальше я не понимаю. Не могу понять… В беспамятстве во время болезни я видел яркий свет, и мне кажется, что это и был Сам Бог. Необыкновенный свет!

Отец Иларий двигал в руке узелки четок и смотрел на икону Спасителя в углу.