Спастись от опасных мужчин

Меня всегда удивляло, как несложно застукать тех, кто заводит интрижку на стороне. Свидания в квартирах и припаркованных машинах. Уверенность в том, что уж они-то маскируются умно. У меня никогда не было подобной тайной интрижки, но, возможно, именно то, что им приходится таиться, и дает этим парочкам острые ощущения. Осознание недозволенности своей связи. Шпионские игры. Необходимость скрывать свои отношения, встречаться в мотелях. Некоторые из них вели себя осторожнее, чем эти двое, и их труднее было сфотографировать вместе. Но мне это удавалось всегда. Нескончаемый процесс ожидания, изучение привычек, обычного распорядка дня и предпочтений – это было нипочем, но мне не нравилось то, что вообще приходится вторгаться в их частную жизнь. Этот странный вуайеризм, созерцание и фотографирование интимных сцен между мужчинами и женщинами, женщинами и женщинами, мужчинами и мужчинами, нередко в откровенных позах, недвусмысленно говорящих о том, что они совершают половой акт. Людям свойственно заводить любовные связи на стороне. Вероятно, некоторые из них заслуживают прощения. А иные, вероятно, нет.

Но работа есть работа, и я делаю ее, если есть время. Поразительно, насколько неизменны привычки у большинства людей. Наблюдение за ними в течение недели или двух рассказывает мне о них почти все. Где они едят, где работают, где делают покупки. Иногда мои нанимательницы уже имеют на руках уличающие электронные письма, либо текстовые сообщения, либо иные доказательства. У других же есть только смутные подозрения, выливающиеся в конце концов в непреодолимое желание выяснить правду. Иногда оказывается, что никакой измены нет. А иногда она имеет место. За ведение наблюдения с целью обнаружения измен я всегда выставляю счета. В отличие от тех услуг, которые я оказываю женщинам в убежищах для жертв домашнего насилия. Измена – это одно, а когда ты загнана в угол, когда тебе угрожают, когда тебя бьют – это совсем другое.

Эти женщины заслуживают, чтобы их защищали бесплатно.

Я смотрела, как мужчина садится в серебристый «Мерседес S550». У машины был престижный оригинальный номерной знак, сделанный по заказу владельца, – LAW1981[10]. Мне не слишком-то нравятся автомобили, но было очевидно, что это классная тачка. Крыша ее была хищно изогнута, как будто весь корпус машины изготовился к рывку вперед.

«Мерседес» отъехал, а женщина вернулась обратно в квартиру.

На другом конце квартала рядом с закусочной я приметила телефон-автомат. Бросила в него несколько монет и набрала номер. Женский голос ответил:

– Алло?

– Бренда, это Никки.

Последовала пауза. Женщина на другом конце телефонной линии готовилась к тому, что ей предстояло узнать. Что-то вроде получения результатов лабораторных анализов от своего лечащего врача.

– Привет, Никки. Есть новости?

– Почему бы нам не встретиться и не попить кофе?

8

Ей надо было ехать из Сан-Франциско на восточное побережье Залива, так что я предложила ей встретиться в маленькой кофейне, находящейся рядом с висячим мостом между Сан-Франциско и Оклендом, недалеко от дома того самого Роберта Харриса, которому я не так давно нанесла визит. Тамошняя вывеска гласила: «Кофе у Залива», что соответствовало действительности – здесь подавали кофе и рядом находился Залив. Это был промышленный район, и проходящая здесь дорога была основательно разбита после того, как по ней многие годы ездили фуры, направляющиеся в Оклендский порт. Некоторые районы Окленда быстро стали уютными и безопасными, в других же этот процесс либо еще не начался, либо затянулся.

Бренда Джонсон была модно одетой миловидной женщиной лет пятидесяти. У нее были уложенные в салоне волосы цвета меда и ухоженные руки с маникюром. На ней были замшевые сапоги и куртка «Барберри», доходящая до середины бедра, с красиво и модно завязанным поясом. Она оглядела маленькое кафе с таким тревожным видом, будто ожидала, что плохая новость, которую ей предстояло узнать, была напечатана прямо в здешнем меню. Мне опять пришла в голову аналогия с ожиданием результатов лабораторных анализов.

– Плачу за кофе, – сказала я. – Что будете?

Она моргнула и посмотрела на меня:

– Капучино, если есть. А если нет, то со сливками и сахаром. Спасибо, Никки.

– Сейчас вернусь. Можем расположиться на открытом воздухе.

Подойдя к стойке, я сделала заказ хорошенькой черноволосой девушке лет двадцати пяти:

– Можете приготовить капучино?

Она кивнула:

– Конечно.

У нее была стройная фигура, карие глаза и мелкие белые зубы. На ее правой скуле красовалось выцветшее желто-коричневое потемнение, похожее на большое родимое пятно. От нее пахло сигаретами и духами «Томми Герл», теми самыми, которыми я душилась в старшей школе.

– Тогда один капучино и большую порцию черного кофе без сахара.

Она протянула мне пластиковые чашки с кофе, не накрыв их крышками, и несколько капель вылились через края на рукав моей куртки.

– Ох, простите, – сказала она.