Спастись от опасных мужчин

– Очень мало. За все годы нашего брака он никогда подробно не говорил об этом. Честно говоря, корпоративное право, которым он занимался, казалось мне скучным. Он любил сыпать известными именами и работал на многих людей и компании, о которых много говорилось в СМИ, но о самой своей работе рассказывал совсем немного. Только хвастался тем, что мы приглашены на премьеру какого-то фильма или на какое-то спортивное соревнование благодаря его работе с таким-то и таким-то.

– А он когда-нибудь говорил о компании, которая называется «Care4»? Особенно в последние месяцы?

– Нет, по-моему, нет. А что произошло?

– Ничего такого, о чем вам надо бы было беспокоиться.

Она задумалась над моими словами.

– Это означает, что кому-то все-таки надо об этом беспокоиться?

– Возможно.

Бренда взяла ложку, которой она мешала кофе, и со звоном положила ее на блюдце. Она так и не притронулась к своему кофе. Картонный стакан выглядел на удивление неуместно на стеклянном журнальном столике рядом с фарфоровым блюдцем и серебряной чайной ложкой.

– Могу ли я говорить с вами начистоту, Никки?

Я кивнула:

– Мне нравится, когда со мной говорят начистоту.

– Отлично. Мой муж – настоящий говнюк. Он больше двадцати лет врал мне и изменял с другими женщинами. Он попрал все брачные обеты, и я желаю ему всего, чего угодно, за исключением добра.

Ее взгляд был решителен и суров.

– Вы не производите впечатление женщины, которая может заглянуть к кому-нибудь просто для того, чтобы попить кофе. Вы явились ко мне, чтобы о чем-то попросить. Что ж, вы оказали мне услугу, большую услугу. Вы помогли мне увидеть правду, выяснить, что на самом деле представлял собой мой брак, и не позволили мне наделать глупостей после того, как я это узнала. – Она подалась вперед. – Я бы хотела отплатить вам услугой за услугу. Я не знаю, чего вы хотите, что вы задумали и как это связано с моим мужем, но, честно говоря, если то, чем вы сейчас занимаетесь, не пойдет ему на пользу, то мне все равно, что это такое. Сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь, – вам достаточно только попросить.

Сквозь выходящие на восток окна в комнату лился яркий солнечный свет. Я немного подвинулась, чтобы он не бил мне в глаза.

– Когда мы беседовали в прошлый раз, вы сказали, что сделали копию ключа к двери офиса вашего мужа. Этот ключ все еще у вас?

Джонсон удивилась:

– Поверить не могу, что вы запомнили такую мелочь. Но думаю, что да, этот ключ у меня. Одну секунду.

Она встала и подошла к кухонному острову, на котором лежала ее сумка. Порывшись в ней, она достала латунный ключ, на одной стороне которого было выгравировано: «НЕ СНИМАТЬ КОПИЙ».

– А ему известно, что у вас есть этот ключ?

– Я сделала это втайне от него. – Она улыбнулась: – Мне пришлось целую вечность искать слесаря, который согласился бы сделать то, о чем я просила, несмотря на надпись «НЕ СНИМАТЬ КОПИЙ». Я заплатила ему лишние сто долларов. А почему вы спрашиваете?

– Вы правы, – сказала я. – Мне действительно нужна от вас одна услуга. Могу ли я одолжить у вас этот ключ?

39

Иногда люди ведут себя забавно. Часто они хотят, чтобы что-то непременно было сделано, но как именно, им все равно. Взять, к примеру, офисы. Люди, которые в них работают, хотят, чтобы в их офисах было чисто, но присутствовать при уборке им не по вкусу. Отчасти потому, что это создает неудобства. Никому не хочется вести важный разговор по телефону, слыша, как неподалеку работает пылесос. Но мне всегда казалось, что дело не только в этом. Люди, работающие в офисах, предпочитают не думать о тех, кто убирает их туалеты или драит полы. Они просто хотят, чтобы туалет сиял чистотой, а плитки пола выглядели так, словно по ним никто никогда не ступал, поэтому неудивительно, что уборщики стараются делать свою работу ночью. Чем меньше сотрудников офисов им встречается, тем лучше себя чувствуют и те и другие. Так уборщики могут делать свое дело с наибольшей эффективностью, а сотрудники офисов могут входить в них по утрам, не беспокоясь о пятнах от кофе или грязных раковинах в туалетах. Подобное положение дел устраивает всех.

В юридических фирмах многие сотрудники работают допоздна. Младшие партнеры уходят достаточно рано, а старшие – еще раньше, однако молодые амбициозные юристы, которым приходится вырабатывать квоты оплачиваемых клиентами часов, стремятся доказать свою полезность фирме, отвечая поздно вечером на электронные письма и отмечая время своего ухода с работы, чтобы тем самым заслужить повышение. Рядовые юристы, которым за двадцать, но меньше тридцати, не видят никакой проблемы в том, чтобы работать до девяти, десяти, а может быть, даже до одиннадцати часов. Работать по семьдесят, восемьдесят часов в неделю – это для них обычное дело.