Спектакль для предателя

– Работа такая, говорю, – объяснил водитель. – Иной раз и не хочешь ничего замечать, а замечаешь. Этот ханурик вас аккурат до стоянки частников довел, сделал знак другому – рыжему такому, с веснушками. Такую рожу ведь и не заподозришь в сотрудничестве с иностранными разведками, верно? – Юрий рассмеялся. – Этакий Емеля, с печи слез… У Емели, кстати, печка… в смысле тачка – синие «Жигули» второй модели, с кузовом универсал. Рядом с ней он и терся, когда знак от сообщника получил. Так что наверняка за нами тащится, но пока я его не вижу. Если хотите, товарищ майор, можем оторваться. Или остановим, популярно объясним, что так делать нельзя.

– Не надо, Юрий, пусть тащится. Определенности, конечно, хочется, но спугнуть нельзя.

– Понял, как скажете, – пожал плечами спутник. – Тогда едем и ничего не боимся. Нет, по Невскому долго. – Он прижался к веренице машин, ждущих своего сигнала на разворот. – Здесь красота, конечно, архитектура, все дела, но так мы до вечера из города не выберемся. По объездной пойдем.

– А обещали экскурсию, – вздохнула Дина.

Водитель засмеялся:

– Это я так, для красного словца. Погорячился, короче. Сами-то мы не местные… Город развивается и хорошеет. Под чутким, так сказать, руководством товарищей из горкома и обкома. Только Казанский собор так и не достроили – вон его краешек видно. Спас на Крови лесами облепили, и конца работам не видно… Мимо «Авроры» вас прокатить. Передадите пламенный привет героическим революционным матросам.

– Спасибо, перебьюсь, – проворчала Дина.

Часть пути помалкивали. Движение было сложное, не хотелось отвлекать водителя. «РАФ» свернул на примыкающую к проспекту улицу. На углу Невского висело объявление, что при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна. В переулке возвышались монументальные здания с классическими фасадами. У входных дверей краснели таблички – государственные учреждения.

На параллельных улицах движение было не такое интенсивное, останавливались только у светофоров. Мелькали обычные пятиэтажки, панельные и кирпичные «свечки», окрещенные в народе «брежневками». Машин впереди практически не было. Зимин прикрыл глаза…

Минут через пятнадцать микроавтобус уже катил по пригороду. За желтеющими деревьями мелькали жилые дома, комплексы, небольшие промышленные предприятия. Обстановка напоминала предместье любого советского города.

Дина насторожилась, завертела головой, провожая глазами дорожные указатели.

– Но мы едем не в Карелию… – обнаружила она.

– Все правильно, – пожал плечами Зимин, – мы едем в Выборг. Вам не все равно, в каком районе вы будете переходить финскую границу?

Водитель насторожился, но деликатно промолчал.

Вдоль дороги потянулись смешанные леса. Недавно прошел дождь, лужи блестели на асфальте, весело брызгала вода из-под колес.

– Долго ехать придется, – посетовал водитель. – Сто сорок километров по трассе. Если надо остановиться, вы говорите. Есть пара мест, где можно отдохнуть и перекусить. Без разносолов, зато не отравят. Первая остановка – на заправке через тридцать верст. Дотерпите? Там рядом неплохая кооперативная забегаловка, тетя Маня может от души накормить – если подмаслить, конечно. Ну, или удостоверение показать. Но что-то мне подсказывает, что мы сегодня корками светить не будем.

– Не будем, – подтвердил Зимин. – Но тетя Маня – это интересно. – Он покосился на спутницу, сидящую напротив. – Разберемся, в общем, пусть только попробует не накормить.

– А что с одеждой? – прошептала Дина. – Мы же не можем вот в этом…

Юрий не жаловался на слух:

– А что с одеждой?

– Наша подопечная права, – рассудительно изрек Зимин, подмигнув водителю. Тот уловил намек. – В том, что есть, мы не можем переходить финскую границу. Завязнем в болоте, кто вытаскивать будет? Это же просто смешно.

– Точно, не подумал, – поддержал Юрий. – Снаряжение и амуниция должны быть походными. Обязательно надо запастись репеллентами и всем необходимым. Одежда – непременно прочная, водонепроницаемая. Брезент, штормовки, рабочие комбинезоны. К финнам там одна дорога – по Дурному урочищу. Наши пограничники туда редко заходят, дурных нет. Гиблые топи – танк утонет, комаров – полчища, вплоть до ноябрьских праздников. Жрут так, что места живого не остается. А еще повезет, если на дикого кабана не нарвешься. Недавно одному нарушителю всю рожу объел, мама родная в морге не узнала. А сколько перебежчиков в тех болотах потонуло за последние тридцать лет – не сосчитать…

«Перебор, товарищ старший лейтенант, увлеклись вы», – подумал Зимин.

Дина смертельно побледнела, сжала побелевшие пальцы.

«Неумение плавать, боязнь воды, доходящая до паники», – вспомнились строчки из личного дела преступницы. Видимо, папа в детстве пытался научить плавать, да что-то не сложилось… Майор мысленно чертыхнулся – пожалел изменницу, а это непозволительная слабость.