Спектакль для предателя

– SUPO. Служба безопасности и разведки. Отвечаю, Дина Борисовна. Во-первых, это еще не Запад, а так… предбанник Запада. Не факт, что господа из местной контрразведки передадут нас именно туда, куда следует, – в объятия вашего разлюбезного Лучинского. В лучшем случае все это затянется на долгие недели и месяцы. Во-вторых, наша организация с особой наглостью на территории Финляндии не действует, она представлена здесь слабо и жизнь финнам не портит. Действуют договоры и тайные соглашения. Финским товарищам ничто не мешает в качестве жеста доброй воли сдать нас обратно – моим коллегам в Союз. А это смешно, согласитесь.

Со Швецией тоже все сложно. Страна капиталистическая, но в НАТО не входит и с Советским Союзом без острой необходимости старается не ссориться. Мы для них никто, улавливаете мысль? Так что все сами, Дина Борисовна. Нам еще долго придется терпеть друг друга.

Женщина отвернулась. За обочиной проплывал небольшой населенный пункт. Классическая финская деревня мало отличалась от российской: такие же дома, заборы. Только грязи меньше и куры дорогу не перебегают.

Спутница мрачнела, а у майора, наоборот, поднималось настроение. Особенно после того, как в дорожном «кармане» промелькнула машина дорожной полиции. Офицеры на проезжающий транспорт даже не смотрели. Намеченный план выполнялся, пока все шло по сценарию.

– Я вам настолько неприятен, Дина Борисовна? Но признайтесь, это еще не самый худший вариант. Со мной хотя бы можно поговорить – если, конечно, не нести при этом антисоветский вздор.

– Да, наверное… – она передернула плечами. – Но что это меняет? Я ненавижу вас как класс и, поверьте, имею на это причины. Когда-нибудь страна узнает, что собой представляете вы и ваши предшественники. Особенно ваши предшественники.

– Да, я работаю в Комитете, – ухмыльнулся Зимин. – Чего, кстати, не стыжусь. Но у каждого свои недостатки. Вот вы, например, Родину предали.

– Да далась вам эта Родина! – вспыхнула Дина. – Лично мне все видится иначе, так что назовите это по-другому.

– Даже не подумаю. Именно так это и называется. Причем везде, а не только в вашем нелюбимом Союзе. Академик Сахаров наговорил много лишнего, сменил веру и подался в диссиденты. Но он не передал на Запад ни одного секрета, а ведь водородную бомбу создал. Знал такое, что многим ученым и не снилось. А он всего лишь критиковал Советский Союз, призывал к соблюдению каких-то мифических прав человека. Да – враг, да – нанес ущерб, в основном репутационный. Пострадал за убеждения, ничего при этом не обретя, а только потеряв. Враг, но достоин уважения. А что по поводу таких, как вы, Дина Борисовна? Вы же не за «спасибо» работали? Так что, извините, что есть, то есть. Предателей не любят нигде. И золотом не осыпают, не надейтесь. Всех предателей ждет печальная участь.

– Что-то по Лучинскому это не видно, – проворчала Дина. – Владимира Натановича уважают, ни в чем не ограничивают, дали ему целую лабораторию…

– Лучинский им нужен, – перебил Зимин. – Неординарный ум, смелый экспериментатор. Им своих мозгов не хватает. И пока его рабочие качества востребованы, Лучинского будут осыпать деньгами. Выжмут все, что можно, и избавятся от обузы – не исключаю, что физически. Не ждет его почетная пенсия на Лазурном Берегу в роскошном особняке. И можете мне хоть тысячу раз не верить. Больше скажу – Владимир Натанович нужен живым только нам.

Его почти не волновало, что делается в ее симпатичной головке. Дина Борисовна прочно сидела на крючке.

Она замолчала, кусала губы. Трасса уносилась вглубь финской территории, сельские пейзажи сменились урбанистическими: мелькали эстакады, участки с круговым движением. За лесополосами ютились городки, водонапорные башни. Простирались леса, наливающиеся золотом и багрянцем. Стрелка указателя уровня топлива опустилась критически низко.

– Заправимся, – сообщил Зимин, сворачивая на АЗС. К заправке примыкал магазин – бревенчатое сооружение, похожее на теремок. Еще дальше виднелись крыши населенного пункта.

На заправке царили тишина и покой. Выехала единственная машина, взяла курс на север. Андрей остановился у колонки, выбрался наружу, вставил шланг.

– Подождете? – спросил у Дины.

– Нет, сбегу, – фыркнула спутница.

На местных АЗС практиковали самообслуживание. Касса находилась в магазине, туда он и направился, удивляясь, как странно здесь все устроено. В магазине продавались безделушки, продуктовая мелочь, газеты, журналы.

Он не стал ничего покупать, рассчитался за полный бак, зашагал обратно. Подъехала синяя «Вольво» с кузовом седан, в магазин направилась блондинка средних лет. Зимин учтиво уступил ей дорогу, зашагал к машине. Залил горючее, сел за руль. Дины Борисовны в салоне не было.

Он вышел из машины, осмотрелся. Тяжело вздохнул, снова сел, стал ждать. Подъехал зеленый «Опель», уткнулся в задний бампер «Вольво», немного подождал и стал недоуменно моргать фарами. В этой стране любили тишину и уважительно относились к ближнему. Андрей завел мотор, отъехал от колонки и прижался у поворота к бордюру.