Спекулянтъ

Платов судорожно рванул из кармана пальто зацепившийся за что—то «бульдог» и с бессильным ужасом понял, что не успевает. Несколько силуэтов, вынырнувших из подворотни, осветились яркими вспышками выстрелов. Правое плечо взорвалось горячей болью, и сильный толчок отбросил его к задней дверце коляски. Над ухом раздался мерный перестук «маузера» — Семен хладнокровно выцеливал нападавших, не обращая внимания на кровь, ручейком стекавшую по виску из рассеченного лба.

— Денис Иванович, прыгай на землю!

Истошный крик прорвался сквозь грохот перестрелки и безмолвно повис в воздухе, не дождавшись ответа. Пули рикошетили от стен с оглущающим визгом.

— Прикрой меня!

Ерофеев выпрыгнул из купе и, сделав несколько беспорядочных выстрелов в сторону противника, бросился к переднему экипажу. «Бульдог» наконец—то выскользнул из ловушки и глухими хлопками радостно присоединился к всеобщему веселью. «Маузер» заглох.

— Денис Иванович!

Гнедая лошадь головной пролетки в конвульсиях высекала копытами искры из булыжной мостовой, делая безуспешные попытки подняться на ноги. Перевернутая взрывом коляска вздрогнула от сильного удара и неохотно открыла дверцу, безвольно повисшую на одной петле.

— Юльку принимай!

В темном проеме появилась взъерошенная голова с яростно горевшими глазами. Дорогое пальто свисало клочьями, а белоснежная рубашка ярким пятном выделялась в ночи. Исчезнув на мгновенье, Денис появился вновь, бережно держа на руках девушку. Ее густые черные волосы подхватил внезапно налетевший ветерок, бросив несколько прядей на закрытые глаза.

— Ложись!!!

Еще один безнадежно запоздавший крик штабс—капитана. Ерофеев лишь краем глаза успел заметить летящий в их сторону кувыркающийся в воздухе продолговатый предмет и в отчаянном рывке попытался прикрыть собой Юльку.

— Бомба, шеф!!!

Яркая вспышка… Грохот… Безмолвие…

***

Москва.15 апреля. 2009 год.

«Как стало известно нашим

корреспондентам, в архивах Дворцового

ведомства год назад была обнаружена

неизвестная часть завещания государя

императора Николая II…»

( газета «Имперские вести»)

***

Москва. 15 апреля. 2009 год.

Станция метро «Пушкинская».

«Мы ведем прямой репортаж с места

трагедии. Число жертв террористического

акта точно не известно, но по

предварительным данным…»

( телеканал « Россия»)

***

Москва. 15 апреля. 2009 год.

Центральный военно-морской клинический

госпиталь.

— Почему к нам? Всех раненых в Склиф повезли.

Каталка стремительно летела по больничным коридорам, распугивая замешкавшихся больных. Вместо ответа, санитар устало покосился на напарника и молча показал пальцем в потолок…

Дверь операционной резко распахнулась, и в сверкающее ярким светом помещение быстрым шагом вошел высокий худой мужчина в старомодных очках.

— Профессор? — удивленно вскинулись брови дежурного хирурга, полноватого брюнета средних лет. — Вы же в отпуске?

— Когда просят из Канцелярии Императора, отказывать не принято.

Ноток недовольства, тем не менее, в ответе слышно не было. Голос звучал бодро и деловито.

— Диагноз?

— Поверхностные осколочные ранения, проникающее брюшной полости и травма черепа.

Быстро просмотрев снимки резонансного сканирования, профессор кивнул головой:

— Приступаем.

Анестезиолог медленно и уверенно ввел иглу в вену. Сухие потрескавшиеся губы пациента дрогнули в слабой улыбке и почти беззвучно прошептали:

— Юлька…

На лицо легла прозрачная кислородная маска.

Брюнет вопросительно посмотрел на медицинское светило:

— А кто он?

— Газеты надо читать, а не бульварные романы.

Ответ прозвучал раздраженно.

— Скальпель.

Инструмент тускло блеснул под лампами.

— Катетер.

Толстая игла вошла в магистральную артерию. На мониторе появилось неровное изображение поврежденного участка мозга. Микротелекамера, замерев на секунду, осторожно двинулась дальше.

— Наполнение падает.

— Давление?

— Семьдесят на сорок.

Фразы звучали сухо и отрывисто.

— Остановка сердца.

— Разряд.

— Еще один…

— Еще…

Медсестра осторожно промокнула марлевым тампоном крупные капли пота на седых висках профессора.

— Бесполезно.

— Приготовиться к прямому массажу.

Вдоль ребра изогнулась неровная линия разреза. За скальпелем лениво набухали темные капли крови. Теплый комок мягко ткнулся в ладонь.

— Господи, только не фибрилляция.

Прозвучало как молитва.

Сильные пальцы привычно делали свое дело: сжать и расслабить, сжать и расслабить…

— Это все, профессор.

К напряженному плечу осторожно прикоснулась рука ассистента. Взгляд брюнета смотрел устало и сочувственно. Экран монитора перечеркнула ярко—зеленая горизонтальная линия.

— Не мешай.