Спекулянтъ

- Дело?..

О дальнейшем Бесяев еще не задумывался. Можно было с комфортом устроиться и в этом мире. Уехать за границу, чтобы вдали пережить все потрясения, ожидающие его родную страну. Жениться, воспитывать детей и наслаждаться жизнью.

Имея стартовый капитал и зная ключевые моменты истории, обеспечить безбедное существование себе и потомкам. И в старческой ностальгии жестоко сожалеть о том, что когда-то в жизни была возможность изменить историю. Но, будет уже поздно. А чтобы иметь возможность влияния, нужны деньги. Очень большие деньги. И на бирже их не заработаешь.

Дениса всегда смешила фэнтэзи, в которой главный герой, оказавшись в прошлом, зарабатывает состояния биржевой игрой, используя котировки будущего. Даже самый тупой маркет-мейкер сожрет с потрохами любого дилетанта, владеющего хорошими суммами.

Вспомнился хрестоматийный пример восьмидесятых, когда индекс доу-джонса рухнул без всяких видимых причин. Ни тогда, ни позже, внятных объяснений этому не последовало. Но, по рынку бродили упорные слухи: один из Центробанков решил поиграться. И был жестоко наказан - чтобы другим неповадно было.

Даже имея котировки на двести лет вперед, дилетант имеет шансы мизера с тремя тузами в прикупе... А если суммы очень хорошие, то тут уже нарисуется уже настоящий кукловод. Сказки про Сороса и Баффета хороши на обывательском уровне. Важно, кто стоит за ними. А стоят Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Гольдманы... Правильные пацаны - как метко окрестил их один из экономистов будущего.

Эти пацаны могут поставить президентом крупнейшего государства конченного олигофрена. Или лицо чернокожей национальности. На их деньги развязывались войны, совершались революции и строились сталинские пятилетки. И выиграть у них практически невозможно. Даже обладая их же оружием. Оружием, которое они еще не изобрели...

- Давай лучше вот о чем, - оторвался от воспоминаний Денис. - Виды, какие на урожай?

- Так, засуха же. Дождей не было совсем. А осенью еще и мороз озимые прихватил. Недород, скорее всего, будет - требования на товарный хлеб большие ожидаются.

- А как купцы урожай скупают?

Денис взял в руки кувшин. Полюбившаяся вишневая наливка замерцала гранатовым отблеском в неровном свете лампы. Купец нахмурился, но продолжил:

- Знамо как. Покупщики, либо мельничные, либо от торговых домов, покупают на хлебных базарах, иногда - прямо у окраины города, чтоб крестьяне цену не узнали. Крупные латифундии сами на биржу выходят или в хлебные конторы при железных дорогах сдают. Есть и те, кто не продает, а на вино пережигает...

Рассуждая о привычных для него делах, он преобразился. От неуверенности последних дней не осталось и следа.

- А есть хорошие знакомцы в другом банке, не местном?

- Фрол Спиридонович, дядька по матушкиной линии, в Самаре главным будет. В Крестьянском поземельном банке.

Денис поднял фужер, покрутил его в руке и с наслаждением вдохнул вкус молодого вина.

- А что ж ты к нему не обратился, когда прижало?

- Так он лечиться всегда в это время уезжает. На воды. Сейчас, аккурат, должен был вернуться.

Иван Кузьмич посмотрел на сына, с блаженством потягивающего напиток, и потянулся к графинчику.

- Да ты спекуляцию хлебную никак затеял?

- Ее, родимую, ее, - задумчиво почесал нос Денис - А про фьючерсный контракт ты, батя, конечно же, не слышал?

Купец обреченно вздохнул - о спокойных днях можно было и не мечтать.

- И большую ссуду хочешь взять, сынок?

Денис внимательно посмотрел на отца. На его лице не дрогнул ни один мускул.

- Миллионов десять.

- Да куда такие-то деньжищи?! - ошеломленно выдохнул Иван Кузьмич.

- Знаешь, отец, есть у меня одна мечта. Точнее их у меня много Но, это - первая.

- Ты про эту девушку? - догадливо оживился купец.

Денис с усмешкой пригубил вино и сказал:

- Нет. Не про девушку...Через несколько лет один немецкий банк даст тридцать миллионов долларов японскому правительству. На эти деньги Япония начнет войну с Россией. И я очень не хочу, чтобы это произошло.

- Какой банк?! Какие доллары?!

Ответ последовал невпопад:

- А может... и про девушку...

***

Уфимская губерния. 26 июня. 1896 год.

Городской парк. 23-15.

В летние каникулы курсистки аристократического заведения княжны Оболенской вмешалась любовь. Юлия Рябушинская последние дни жила как во сне. Она понимала, что увлечена сыном провинциального купца, но ничего поделать с собой уже не могла. И не хотела.

После смерти отца опеку над богатой наследницей взял ее родной дядя - Павел Михайлович. Молодая, красивая и прекрасно образованная девушка была лакомым кусочком для донжуанов всех мастей и сословий. Постоянно окруженная назойливым вниманием светской молодежи Петербурга, Юлия попросту сбежала в российскую глубинку, воспользовавшись неоднократными приглашениями погостить от дальнего родственника, уфимского заводчика Ногарева.