Спекулянт (СИ)

   Имея стартовый капитал и зная ключевые моменты истории, обеспечить безбедное существование себе и потомкам. И в старческой ностальгии жестоко сожалеть о том, что можно было попытаться многое изменить. Но, будет уже поздно. А чтобы иметь возможность влияния, нужны деньги. Очень большие деньги. И на бирже их не заработаешь.

   Дениса всегда смешила фэнтэзи, в которой главный герой, оказавшись в прошлом, зарабатывает состояния биржевой игрой, используя котировки будущего. Да самый тупой маркет-мейкер сожрет с потрохами любого дилетанта, владеющего хорошими суммами.

   Вспомнился хрестоматийный пример восьмидесятых, когда индекс доу-джонса рухнул без всяких видимых причин. Ни тогда, ни позже, внятных объяснений этому не последовало. Но по рынку бродили упорные слухи: один из Центробанков решил поиграться. И был жестоко наказан - чтоб другим неповадно было.

   Даже имея котировки на двести лет вперед, дилетант имеет шансы мизера с тремя тузами в прикупе... А если суммы очень хорошие, то тут уже нарисуется уже настоящий кукловод. Сказки про Сороса и Баффета хороши на обывательском уровне. Важно, кто стоит за ними. А стоят Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Гольдманы... Правильные пацаны - как метко окрестил их один из экономистов будущего.

   Эти пацаны могут поставить президентом крупнейшего государства конченного олигофрена. Или лицо чернокожей национальности. На их деньги развязывались войны, совершались революции и строились сталинские пятилетки. И выиграть у них практически невозможно. Даже обладая их же оружием. Оружием, которое они еще не изобрели...

   - Давай лучше вот о чем, - оторвался от воспоминаний Денис. - Виды, какие на урожай?

   - Так засуха же. Дождей не было совсем. А осенью еще и мороз озимые прихватил. Недород, скорее всего, будет - требования на товарный хлеб большие ожидаются.

   - А как купцы урожай скупают?

   - Знамо как. Покупщики, либо мельничные, либо от торговых домов, покупают на хлебных базарах, иногда - прямо у окраины города, чтоб крестьяне цену не узнали. Крупные латифундии сами на биржу выходят или в хлебные конторы при железных дорогах сдают. Есть и те, кто не продает, а на вино пережигает...

   Рассуждая о привычных для него делах, купец преобразился. От неуверенности последних дней не осталось и следа.

   - А есть хорошие знакомцы в другом банке, не местном?

   - Фрол Спиридонович, дядька по матушкиной линии, в Самаре главным будет. В Крестьянском поземельном банке.

   Денис удивился:

   - А что ж ты к нему не обратился, когда прижало?

   - Так он лечиться всегда в это время уезжает. На воды. Сейчас, аккурат, должен был возвернуться... Да ты спекуляцию хлебную никак затеял? - догадался Иван Кузьмич.

   - Ее, родимую, ее... - задумчиво почесал нос Бесяев. - А про фьючерсный контракт ты, батя, конечно же, не слышал.

   Купец обреченно вздохнул: про спокойствие можно было забыть.

   - И большую ссуду хочешь взять, сынок?

   - Миллионов десять, - пожал плечами начинающий спекулянт.

   - Да куда такие-то деньжищи?! - ошеломленно выдохнул Иван Кузьмич.

   - Знаешь, отец, есть у меня одна мечта, - сказал Денис. - Точнее их у меня много

  ( мечтов?.. или мечтей?.. ну, да - все татары, кроме я ). Но это - первая...

   - Ты про эту девушку? - оживился купец.

   Бесяев усмехнулся:

   - Нет. Не про девушку...Через несколько лет один немецкий банк даст тридцать миллионов долларов японскому правительству. На эти деньги Япония начнет войну с Россией. И я очень не хочу, чтобы это произошло...

   Задумался...

   - А может и про девушку...

   ***

   - Смотри - звезда падает!

   - Надо желание загадать.

   - Я загадала!.. Еще одна! Теперь твоя очередь...

   - Не молчи! Когда ты молчишь - мне грустно...

   - А эта звезда как называется? Ты про нее пел?..

   - Завтра уедешь, и целый месяц мы не увидимся...

   - Ты опять молчишь!..

   ***

   Юлия Рябушинская последние дни жила как во сне. Она понимала, что увлечена сыном провинциального купца, но ничего поделать с собой уже не могла. И не хотела.

   После смерти ее отца опеку над ней взял ее родной дядя - Павел Михайлович. Будучи богатой наследницей, молодая, красивая и прекрасно образованная (попасть в аристократическое заведение княжны Оболенской удавалось далеко не каждому) девушка была лакомым кусочком для донжуанов всех мастей и сословий.

   Постоянно окруженная назойливым вниманием светской молодежи Петербурга, Юлия попросту сбежала в российскую глубинку, воспользовавшись неоднократными приглашениями погостить - от дальнего родственника, уфимского заводчика Ногарева.

   Первое время она просто наслаждалась неторопливой скукой южно-уральской губернии. Даже неуклюжие ухаживания ее кузена не могли нарушить умиротворенного состояния. Малоприятный тип. Девушка засмеялась - вспомнилась фраза Дениса, когда она вслух отслеживала родственную связь со своим кузеном. Как он сказал? Двоюродный шакал троюродного верблюда? Смешной он. И милый.