Спелое яблоко раздора

Я открыла ее и увидела на пороге мужчину средних лет, одетого просто и как-то неряшливо. Телосложения он был могучего, с небритым лицом, однако серые глаза смотрели осмысленно, можно даже сказать, умно. Пепельного оттенка волосы уже тронула у висков седина, тонкие губы, большой нос и безвольный подбородок довершали портрет.

— Здравствуйте, — сказала я. — Это вы звонили?

— Татьяна Александровна? — радостно, словно встретил старую знакомую, приветствовал мужчина, но переступить порог не решался. Губы его лучились улыбкой, но столь скупой, что было понятно — человек улыбаться не умеет и делает это крайне редко.

— Заходите, — вздохнула я и посторонилась, чтобы пропустить великана.

— Это я вам звонил, — сказал он.

— Я поняла, поняла! — заверила я мужчину. — Проходите, пожалуйста, сюда, в гостиную. У вас ко мне дело?

— Да! — Он остановился и каким-то неловким движением выудил из внутреннего кармана своей куртки, которую, кстати сказать, так и не снял, несколько фотографий и белый конверт.

— Да вы проходите, — напомнила я, поскольку мы все еще стояли в прихожей. — Проходите и присаживайтесь.

Мужчина шагнул в комнату и как-то испуганно стал озираться.

Сел он, против обыкновения большинства моих гостей и клиентов, не на диван и даже не в кресло, а на один из стульев у дверей. Меня это тронуло, и я еле сдержала улыбку, глядя на его массивную фигуру, примостившуюся на краешке сиденья.

— Вы понимаете, тут такое дело! — заговорил он с характерным украинским акцентом, и при этом лицо его приняло извиняющееся выражение. — Я работаю в морге… патологоанатом, — представился он и слегка кивнул. Имени его я так и не узнала. — Понимаете, сегодня утром привозят ко мне одного клиента. — Я села в кресло и внимательно слушала посетителя. — Говорят, мол, самоубийство, ты его, того, приведи в божеский вид. Ну, я сначала и принялся за обычную работу, а потом глядь, я его знаю! — Посетитель глубоко вздохнул. — Точнее, знал. Оказался мой одноклассник, Сашка Колесников! — Он покачал головой. — Я его сто лет не видел, а тут такое… — Он протянул мне фотографии.

Я взяла их и внимательно рассмотрела. Фотографий было три.

На двух был запечатлен в профиль и анфас не слишком молодой мужчина со строгим и неприятно-лиловатым лицом, если уместно сказать такое, глядя на фотографии покойника. К тому же на шее мужчины явно выделялся тонкий темно-синий рубец, что несколько портило общую картину. Кстати, на третьей фотографии крупным планом была снята шея, и на ней, помимо синеющей полосы от удавки, отчетливо выделялись несколько небольших синяков, видимо, следы чьих-то пальцев.

— Чем это его? — спросила я. — Не похоже, чтобы веревкой, след слишком тонкий.

— Да, — кивнул патологоанатом. — Использовали электрический шнур.

— Понятно, — протянула я и заметила: — Но вряд ли он это сделал сам.

— Видите? — осторожно поинтересовался гость.

— Да, — кивнула я.

— Вот и я увидел. Но только не сразу. Синячки эти были замазаны тональным кремом. Это я после, как обмыли его, разглядел. — Я подняла глаза на посетителя: он явно нервничал, и это мне не нравилось. — Вот я и решил к вам сразу обратиться.

— А почему не в милицию? — поинтересовалась я.

— Так мне о вас подполковник Кирьянов сказал, — ответил гость, а я подумала, что непременно выражу личную благодарность товарищу подполковнику за заботу обо мне. — А что там, в милиции? Ну, показал бы я им, — продолжал между тем патологоанатом. — А они ответят, примем, мол, в разработку версию об убийстве. Да только как-то не очень уверенно они это сказали бы. Поэтому я к вам… — Он вздохнул, а потом снова заволновался: — Возьмите деньги, Татьяна Александровна, и найдите, кто его убил.

— А что вы знаете о покойном? — спросила я.

— Я же говорю, мы с ним давненько не видались. Вместе учились, а потом он уехал в Москву поступать в институт. Вот и все. Ну, я вам, конечно, скажу, где он учился, где жил. Вы только помогите. Знаете, какой это был человек? Он всегда меня и с праздниками поздравлял, и сынишке моему помог устроиться на работу в Москве. Мы с ним хоть и не виделись, но связь-то поддерживали. Я ему обязан многим! — В глазах моего гостя появилось отчаянное выражение.

— Ладно, да не волнуйтесь вы так, — вздохнула я. — Я сейчас ничего не могу обещать, но постараюсь помочь.

Что-то тронуло меня в этом неуклюжем большом человеке, так близко к сердцу принявшем гибель школьного друга.

— А вы уверены, что именно это он? — с некоторым сомнением спросила я, вернувшись взглядом к фотографиям.

— А как же! Я что же, Сашку Колесникова и не узнаю? — Он как-то весь сжался, покачал головой, а потом неловко протянул мне конверт, словно бы стесняясь. — Вот, мне сказали, сколько вам заплатить надо. Здесь не все, вы, говорят, сразу-то всю сумму и не берете. — Он глянул на меня исподлобья. — Тут же и адрес, и номер школы. Вы уж того, Татьяна Александровна, помогите…

— Хорошо, — заверила я, взяв конверт.

— Ну, тогда я пойду, не стану вас задерживать. — Он тяжело поднялся со стула. — Я вам позвоню, — говорил гость. — До свидания и спасибо вам большое.