Как раз в момент выхода музыкантов я вернулся взглядом к сцене. Присоединился барабанщик, потом басы, и женщина начала подпевать Эндрю о мраморных арках и маршах победы, и вся группа играла песню так, словно они ее написали.
Крещендо было феноменальным, и я чувствовал, как ритм резонировал в моей груди. Но перед финальным припевом песня преобразилась в нечто другое. Это было попурри из песен, аудитория взревела, как вдруг музыка выровнялась в одну-единственную песню.
Я не был знаком с этой песней, хотя и знал, о чем она. Женщина душевно и прекрасно пела о чудесном вечере, что любовь — замечательная штука.
Эндрю поднялся из — за фортепиано и спустился со сцены. Смотрел он прямо на меня, и музыка затихла. Полнейшая тишина повисла в помещении, а затем наши друзья во главе с Эмилио и Лолой, и родителями Эндрю запели следующую строчку.
— Если б я мог, то абсолютно точно женился бы на тебе.
Обернувшись, я посмотрел на них, а потом вернулся взором к Эндрю и обнаружил, что он опустился передо мной на колено.
Я не имел ни малейшего понятия, продолжала ли группа играть. Я не знал, пели по — прежнему наши друзья или нет. Я не знал, что делала публика позади нас…
Я видел лишь Эндрю.
Он достал из кармана серебряное кольцо и протянул его мне на ладони. Он зашептал, а, может, и закричал сквозь шум, от которого отгородилось мое подсознание. Я по — прежнему не понимал.
Но слышал я его отлично.
— Спэнсер Коэн, если б существовал журнал «Единственный мужчина, с которым я хочу провести всю жизнь», ты был бы на обложке каждого издания. Всегда. Ты — все для меня. Ты заслуживаешь больше любви и счастья, чем я сумею тебе дать за одну жизнь, но мне хочется попытаться. Давай поженимся. Пожалуйста.
Я силился заговорить. Я силился не плакать. И провалился по обоим пунктам.
Эндрю встал и набросился на меня с объятиями. Он спрятал лицо на моей шее, и нас резво окружило море обнимавших людей. Нас растащили в стороны, обнимали и поздравляли индивидуально, что было мило и всякое такое, но не в этих руках я хотел находиться. Я отлепил от себя Лолу и нашел Эндрю, которого смущал отец. Я похлопал Алана по плечу, прерывая этот танец из объятий, и дождался, пока он отойдет в сторонку.
Эндрю пристально на меня посмотрел и нервно выдохнул. Мой голос был полон непролитых слез.
— Ты сыграл «Аллилуйю».
— Я ее
Мне казалось, игры на рояле будет достаточно, но петь? Не могу поверить… Понятия не имею, о чем я думал, когда все это планировал.
Вот тут и нашлось объяснение шотам текилы. Я рассмеялся и притянул его в успокаивавшие душу объятия. Прижатый ко мне Эндрю был лекарством. Он починил меня в тех смыслах, которых никогда не сможет понять.
— Ты думал, что это будет лучшее в мире предложение. И ты посрамил Джеффа Бакли.
Он улыбнулся мне в шею.
— Тебе понравилось?
— Я в восторге. — Я отстранился, обнял ладонями его лицо и нежно прижался к нему губами. Голова все еще кружилась. — Не могу поверить в то, что ты сделал. Ты реально хочешь, чтоб мы поженились?
— Больше всего на свете, — прошептал он, — я хочу звать тебя своим мужем.
От его искренности, его честности и ошеломлявшей любви мои глаза наполнились слезами.
— Я люблю тебя, Эндрю. Если б существовал журнал под названием «Единственный мужчина, с которым я хочу провести всю жизнь», я был бы не на
Какой же превосходной была его улыбка.
— Я хотел подготовить журнал под названием «Тот, на ком я мечтаю жениться» с тобой на обложке, но подумал, ты посчитаешь это тупостью.
Я залился смехом.
— Было бы круто. Но ты, и сделанное тобой, — я махнул на сцену и наших друзей, — было идеально.
— Может, нам стоит сделать свадебные приглашения в виде обложек журналов? — поразмышлял он. Я не совсем понимал, шутил он или нет, но рядом с нами заверещала его мать.
— Какая шикарная идея!
Так оно и началось. Судя по всему, Хелен, Сара и Лола уже спланировали всю нашу свадьбу и остаток нашей жизни. Мне было плевать. Потому что в тот момент начала играть музыка. Этта Джеймс запела «Наконец — то!», а я медленно — медленно танцевал с Эндрю среди наших друзей и семьи. Я уткнулся лицом ему в шею, а он обнял меня крепче.
Душещипательный голос Этты Джеймс наполнил мою грудь словами о том, что с одиночеством было покончено, и что жизнь превратилась в песню. Она пела о найденных мечтах и рае. И она была права, потому что я держал его в своих руках.
Наконец — то. И впрямь, наконец — то.
Конец