Сперанский 4. Коалиция

Ещё два часа понадобилось для того, чтобы свести все разведданные на большой лист бумаги размером в ватман. Проанализировав полученную карту, я несколько поругал разведчиков. Так вышло, что в городе оставалось несколько слепых зон, кто и что там находится, мы не знали. Однако, по приблизительным подсчётам выходило, что в Триесте порядка трёх тысяч французов и ещё каких-то людей в мундирах. Вероятно, это коллаборационисты-республиканцы из венецианской республики.

— Ну, что, товарищи мои, повоюем? — спросил я, обращаясь к командирам десятков моего стрелкового батальона.

Пламенных речей я специально не хотел произносить. У нас есть три человека, которые занимаются «политинформацией». Своего рода сотенные комиссары. А по мне вот такие вот сражения и захваты не самых крупных и далеко не обороноспособных городов обязаны стать обыденностью и работой. Если наша работа будет оценена как подвиг, что ж… я не буду против.

Две сотни французов были вырезаны нами два дня назад. Они охраняли две дороги, выходящие из восточных Альп. Никакого героизма. Ночью сняли спящих часовых, а потом отряд калмыков просто расстреливал из луков любого выскочившего солдатика в портках. Света от костров почти хватало для того, чтобы сделать это. Были сдавшиеся, и их… На то она и война. Нам нет резона возиться с пленными.

Между тем, подобная стычка, когда мы не выпустили ни одного француза, позволила одеть чуть более двух сотен моих стрелков во французские мундиры. Сам же я стал офицером, лейтенантом республиканской армии. Ещё часть людей мы обрядили, как бы это ни было смешно, в цыган. Здесь представителей этого народа хватает. А у меня в стрелках пять девах, которые нечленораздельно голосить и махать цветастыми юбками вполне горазды. Так что нас ждал спектакль.

— С Богом! — сказал я и решительно встал, поправляя показавшийся мне неудобным мундир лейтенанта французской республиканской армии.

* * *

(Интерлюдия)

Су-лейтенант республиканского отряда города Триеста Франческо Мерандини, уроженец Венецианской республики, наблюдал со стен крепости Сант-Джуст за невероятным зрелищем. К городу шёл цыганский табор.

— Давиде, ты погляди на этих арлекинов! — обратился Мерандини к своему товарищу, также су-лейтенанту.

На самом деле оба офицера должны были стоять в разных частях крепости вместе со своими полусотнями подчинённых. Однако, служба, как в городе, так и в крепости, велась из рук вон плохо. Французы так и вовсе манкировали обязанностями и предпочитали взвалить рутину на венецианцев. «Вдруг война, а я устал» — наверное, под таким лозунгом действовало большинство офицеров-революционеров. Реальная служба была организована в порту. Опасность, что придёт русский флот, была более чем реальной. На земле же атаки почти не ждали, так как все дороги к городу были перекрыты, и получены данные, что Суворов движется всем своим войском в сторону Удине, в двухстах верстах от Триеста.

— Странно всё это, Франческо, — всматриваясь в подзорную трубу, отвечал своему другу Давиде. — Посмотри, у них впереди идут пять девчонок, совсем ещё молоденьких, у одной я даже увидел светлые волосы. А ещё я как-то наблюдал за цыганами, у них впереди идут, как правило, женщины в годах и всегда с ними козы, кони и ещё какая-нибудь живность.

— Поспать тебе нужно, друг, а то на ровном месте враги мерещатся. Кто ж будет так обряжаться! А кони у них есть. Ещё смотри, какие повозки добротные, словно добрые каретники их собирали.

— Вот-вот, — отвечал Давиде. — Нужно послать вестового к тому французскому отряду, что подходит к городу, пусть развернутся и досмотрят цыган.

Франческо вытянул руки вперёд и стал ими махать в разные стороны, эмоционально жестикулируя на слова своего товарища.

— Нет, нет, нет, я этого делать не буду. Не хочу терпеть унижения от французского офицера. Этот отряд наверняка пришёл на ротацию с какой-то дороги. У них там скука, отчего они устают больше, чем от работы. А ещё, скорее всего, голодные. Так что нас с тобой за такие приказы добрым словом не наградят, — сказал Франческо, и Давиде нехотя с ним согласился.

Давиде был сыном небедного торговца из Венеции, который поспешил продемонстрировать свою лояльность новым властям, потому и отдал младшего сына в формирующиеся республиканские отряды. Теперь у торговца есть даже дубликат письменного соглашения его сына служить рядом с французами. Каждый, кто захочет обвинить торговца в том, что он монархист, получает отповедь и, как доказательство, бумагу. Ну, а сыну выпало служить в Триесте, ещё недавно бывшем вольным городом, но всё же с большим влиянием именно Габсбургов.

— Посмотри лучше в море, вот откуда стоит ждать опасности. Говорят, что русский флот видели в Римини, и это было много кораблей, может, и сто, — сказал Франческо, разведя руками, показывая жестом, что флот был огромный.