Сперанский 5. Заговор

Александр Андреевич Безбородко, к сожалению, получил последствия своего инсульта. Левая рука у него отнялась, ноги и без того болезненные, уже почти не ходят. Но для людей, которые встречаются с проблемой передвижение это самое «почти» очень много значит.

Специально создавать инвалидную коляску ранее я не собирался, но, видя, как Александр Андреевич почти полностью потерял мобильность даже дома, передал в ахтынские мастерские чертежи изделия. Это изобретение уже известно, нечто похожее было, наверное, на заре человеческой цивилизации. Однако, по моим чертежам человек, по каким-то причинам не способный ходить, но со здоровыми руками, сможет самостоятельно передвигаться. После того, что произошло и после признаний, я, конечно же, стал иначе относиться к Безбородко и как можно чаще стремился его навещать.

Что это? Внутренние мои психологические проблемы? Или нечто метафизическое. Получается, что я обнаружил у себя существенную уязвимую точку — семья. При этом вот сказал Безбородко, что хотел бы такого сына, как я, и на тебе, я отношусь к нему более эмоционально, чем к отцу реципиента.

Александр Андреевич не отстранен, не отправлен в отставку, однако, нынче канцлер Российской империи полноценно исполнять свои обязанности не может. Вокруг такого факта ходят разные слухи. Но я думаю, что император пока отойти не может от того, свидетелем чего стал. Может думает, что Безбородко угоден Богу, вот и не сменяет его.

И это в то время, когда перед Россией стоят новые вызовы. Государству нужен новый канцлер, вот только боюсь, что мне эту должность не получить, а вот на других претендентах негде клейма ставить, один подлее другого.

Но это все мои мысли, которые пролетели в предвкушении появления императора. Минут пятнадцать собравшийся свет российского общества ждал Павла Петровича.

И сейчас, в приемном зале Зимнего Императорского дворца, на удивление красноречиво, без дерганий, без скривленной головы и слишком задранного носа, то есть нормальным тоном и с уместным видом, вещал император всероссийский Павел I.

— Нам «бросили перчатку», это вызов. Никому не позволительно так поступать с Россией и ее союзниками, — сидя на троне, говорил император. — Я, Российский император, считаю, что нужно ответить всеми силами на те вызовы, что стоят передо мной и перед Отечеством моим.

У меня началось складываться ощущение, что некоторые психологические проблемы временно, или уже на постоянной основе, покинули Павла Петровича. Может, пережитый стресс во время «воскрешения» Безбородко так повлиял, но сейчас, стоя в приемном зале, я, может, и не вижу императора ибо Павел Петрович все же выглядит, мягко сказать, не величественно, но я слышу императора.

Чуть осипшим голосом государь говорил правильные вещи. Речь монарха была связной, без надрывов. Жаль, как же мне жаль, что русское общество и высший свет уже составили свое впечатление об этом человеке. Как и в жестоком детском коллективе, сложно или почти невозможно из изгоя превратиться в лидера, так будет сложно императору вернуть правильное восприятие его персоны в обществе.

— Мы ответим на вызов! — закончил свою пламенную речь Павел Петрович.

Здесь не принято аплодировать, но очень хотелось это сделать.

А еще мне понравился подход Павла в отношении своей дочери Александры Павловны. Помню, как он нехотя, скрепя зубами, стыдливо отворачивая глаза, но спросил: «Граф Безбородко говорил, что вы можете помочь решить некоторый деликатный вопрос». А потом император сказал, что именно требуется. И пусть многое в словах Павла Петровича было неправильным в мировоззрении современных людей, но есть то, что важно во все времена. Есть государство, семья. Есть девушка, которую уничтожают.

И оскорбления — это прямой вызов императору. Что будет с Александрой, когда начнется война? Об этом страшно подумать Павлу, тем более, что доходят слухи, что король Густав может обвинить свою жену в предательстве. А это вплоть до казни.

Ехать в Швецию все же придется мне, русский император еще раньше, когда не получилось урезонить зятя, отозвал Андрея Яковлевича Будберга, посла России в Швеции, из Стокгольма. Тогда Андрей Яковлевич как лев боролся, старался защитить Александру Павловну и в прессе и перед королем Густавом, но тщетно.

Как Павел Петрович ассоциирует себя с Петром Великим, так и шведскому королю не дает спокойно спать несправедливость, по его, конечно, мнению, относительно Карла XII, да и всей Швеции. Между тем, у обоих проблемы с психикой.

А еще как-то нужно вывезти Александру. Она уже оскорблена, ее, ассоциируя с Россией, гнобят так, что отыгрывают свое бессилие перед империей. Каждое оскорбление муссируется в прессе, все шведское общество, да чего там, вся Европа только того и ждет, когда Павел начнет хоть как-то отвечать, а не упрашивать этого не делать.

Так что мой вердикт такой: спасать Александру необходимо.