Сперанский 5. Заговор

На руку заговорщикам стало и то, что в Петербург прибыл племянник императрицы Марии Федоровны, Евгений Вюртембергский. Этот паренек двенадцати лет отроду сильно понравился своим воспитанием и целеустремлённостью русскому императору. Такие обстоятельства позволяли распространить слухи, что племянник императрицы будет назначен наследником российского трона.

— Теперь, господа,давайте обсудим, что может нам помешать? — спросил англичанин.

— Сперанский! — почти в унисон ответили оба русских вельможи.

Джон Спенсер задумался. Он уже понял, что обергофмаршал — персона не стандартная. Если сравнивать с шахматами, то почему-то на ум английскому шпиону приходила фигура «ферзь». Англичанина смущала такая высокая оценка роли Сперанского, но он привык доверяться своей чуйке.

— У вас есть предложение, как убрать Сперанского? — задал вопрос Джон. — С учетом того, что убить его уже пытались и не вышло, подстраивали дуэли, так же не получилось.

Русские аристократы молчали. Петр Пален имел некоторую свою креатуру, которую можно было бы назвать силовым блоком влияния генерал-губернатора. Однако Сперанский столь плотно окружил себя охраной, что покушение на него представляется весьма сложным делом. Куда пропал посол Уитворт, никто не знал, но Пален почти не сомневался, что это месть со стороны Сперанского. Сколько именно бойцов у гофмаршала не знал никто, но о странной базе подготовки малолетних то ли убийц, то ли охранников, в пригороде Петербурга генерал-губернатор был осведомлен. Ходили слухи, что у себя в имении он и вовсе содержит целую армию в тысячи штыков с артиллерией.

Были мысли проработать этот факт, что, мол, Сперанский готовит военный переворот. Но тут сильно портит героический опыт военных действий этого выскочки. Суворов благоволит Сперанскому, император, так и вовсе…

— Мы будем вынуждены либо подставить Сперанского, но за ним стоит канцлер Безбородко и хорошие отношения со стороны императора, либо дождаться его отбытия из Петербурга, — размышлял вслух Пален.

— Его жена? — спросил англичанин. — Она самое слабое место?

Оба заговорщика посмотрели на английского шпиона с недоверием и со скепсисом. Они всерьез считали себя людьми дворянской чести и демонстрировали нежелание воевать с женщиной. Между тем, Петр Алексеевич уточнил:

— Она охраняется лучше, чем сам Сперанский и почти не выходит из дома.

Наступила пауза, в ходе которой англичанин обдумывал, что можно сделать в такой ситуации.

— А, если, к примеру, поджечь како-нибудь важное его производство, он сорвется в поездку? — задумчиво спрашивал Спенсер.

— Если только погибнет кто-то из его сподвижников. И партнеров, — ответил Пален.

— Кулибин, — чуть ли ни выкрикнул вице-канцлер Панин.

— Кубилина тоже охраняют. Я этого точно не знаю, но, наверняка, охрана есть, — качая головой в отрицании сказал генерал-губернатор.

— Господа, а разве обязательно нам убивать Кулибина? — усмехаясь, сказал англичанин. — Достаточно вестового, чтобы донесли «печальные» новости из Нижнего Новгорода. Я же правильно понимаю, что этот мужик-изобретатель находится именно там?

Панин уважительно посмотрел на англичанина.

— Это может сработать. Особенно, если будет два письма, из которых одно от имени генерал-губернатора князя Вяземского, тестя Сперанского. Зная князя, как ленивого и неисполнительного чиновника, он, наверняка, редко пишет собственноручно письма. Ну, а подкупить его секретаря, думаю, можно будет, — размышлял вслух Пален.

Обсудив некоторые подробности операции по дискредитации еще одного ярого защитника император Павла, Аракчеева, заговорщики стали собираться прочь из дешевого, несоответствующего их статусу, дома.

На Аракчеева был компромат. Казалось бы, неподкупный и принципиальный человек прикрывает чудачество и продвигает по службе своего родственника. А еще заговорщики решили инсценировать самоубийство одного из офицеров, которого «мужлан» Аракчеев прилюдно оскорбил.

Процесс подготовки государственного переворота вошел в стадию, когда свернуть уже нельзя. Меньше месяца, главное, чтобы только убрать Сперанского и Аракчеева, и все, государственный переворот произойдет. Может получится еще успеть до начала русско-шведской войны, подготовка к которой идет семимильными шагами. Тогда и войны не случиться.

Глава 19

Глава 19

Стокгольм

12 февраля 1799 года

Йохан Крапоткин уже давно сменил русскую фамилию на материнскую и стал Браттом, но помнил о своем происхождении. Фамилия Братт, так созвучна с русским словом, постоянно напоминала, кто был предком Ивана-Йохана. Прадед Йохана был потомком удельных Смоленских князей, он предал Петра Великого и пошел на службу к Карлу XII. Что двигало дедом, Иван Васильевич, это если по русски именовать Йохана, не знал. Но мужчина еще в детстве решил, что больше никого не предаст. Если он подданный шведской короны, то служить будет ей самозабвенно. Факт предательства предка Дамокловым мечом свисал над семьей.