Спеши любить

Наш дом значился в «Национальном историческом реестре» и, наверное, значится до сих пор. Джейми по-прежнему благоговела перед ним, хотя была у нас не впервые. Мои родители принарядились, и я тоже; в знак приветствия мама поцеловала гостью в щеку. Я невольно подумал, что она преуспела в этом раньше меня.

Обед из четырех блюд был довольно формальный, но отнюдь не чопорный. Родители самым милым образом болтали с Джейми; я пытался вносить шутливую ноту, но не слишком успешно, по крайней мере с их точки зрения. Джейми, впрочем, смеялась, и я счел это добрым предзнаменованием.

После обеда я предложил Джейми пройтись по саду, хотя зимой смотреть там было не на что. Одевшись, мы вышли на улицу. Наше дыхание паром повисало в морозном воздухе.

– Твои родители – замечательные люди, – сказала Джейми. Видимо, проповеди Хегберта она не принимала близко к сердцу.

– Да, они по-своему милы, – отозвался я. – Моя мама просто душка.

Во-первых, так оно и было, а во-вторых, мама теми же словами обычно отзывалась о Джейми. Я надеялся, что она уловит намек.

Джейми остановилась, чтобы взглянуть на розовые кусты. Сейчас это были просто голые палки, и я понятия не имел, что в них интересного.

– Это правда – насчет твоего дедушки? – спросила она. – То, что о нем рассказывают?

Видимо, намек прошел мимо.

– Да, – ответил я, стараясь не выказывать своего разочарования.

– Как грустно, – отозвалась Джейми.

– Согласен.

Она взглянула на меня:

– Правда?

Я отвел взгляд. И не спрашивайте почему.

– Мой дед поступал скверно.

– Но ты, похоже, не собираешься исправлять его ошибки.

– Если честно – никогда об этом не думал.

– А если бы подумал?

Я промолчал; Джейми отвернулась. Она снова принялась рассматривать кусты, и я вдруг понял, что девушка ждала утвердительного ответа. Именно так, не задумываясь, поступила бы она сама.

– Зачем ты это делаешь? – спросил я и почувствовал, что к моим щекам прилила кровь. – Зачем внушаешь мне чувство вины? Ведь я не сделал ничего дурного. Всего лишь родился Картером.

Джейми коснулась ветки.

– Это не значит, что ты ничего не можешь исправить, если вдруг появится такая возможность, – мягко возразила она.

Я прекрасно понимал, о чем речь, и в глубине души сознавал, что Джейми права. Но мне казалось, что пресловутая «возможность» представится еще очень и очень не скоро, тогда как сейчас у меня имелись и более важные дела. Мне удалось сменить тему и заговорить о вещах, в которых я чувствовал себя увереннее.

– Я не нравлюсь твоему отцу? – спросил я. Мне хотелось знать, позволит ли нам Хегберт встречаться.

Джейми помолчала.

– Папа беспокоится обо мне, – осторожно произнесла она.

– Все родители беспокоятся о детях.

Она посмотрела в сторону, затем вновь перевела взгляд на меня.

– У него это как-то иначе, чем у других. Но ты ему нравишься. Папа знает, что мне приятно тебя видеть. Поэтому и отпустил меня к вам на обед.

– Рад, что он это сделал, – искренне сказал я.

– Я тоже.

Мы смотрели друг на друга при слабом свете ущербной луны; я уже готов был поцеловать Джейми, но тут она отвернулась и сказала нечто весьма странное:

– Мой папа беспокоится и о тебе, Лэндон.

Она произнесла это ласково и в то же время грустно; судя по всему, беспокойство Хегберта коренилось не в моей предполагаемой безответственности и даже не в том, что я прятался за деревьями и обзывал его прелюбодеем.

– Почему? – спросил я.

– По той же причине, что и я, – ответила Джейми. Уточнять она не стала, и я понял: она о чем-то умалчивает. Секрет, который нельзя раскрыть. Именно он навевал на нее такую грусть.

Любовь к Джейми Салливан, без сомнения, была самым странным событием в моей жизни. Во-первых, до тех пор я и думать не думал о Джейми, хотя мы выросли вместе, а во-вторых, наши отношения развивались необычным образом. Джейми совершенно не походила на Анжелу, которую я поцеловал на первом же свидании. Мы с Джейми вообще не целовались. Я не обнимал ее, не водил в кафе или в кино, не делал ни одной из тех вещей, которыми обычно развлекают девушек, и все-таки я был влюблен.

А главное, я по-прежнему не понимал, как Джейми относится ко мне.

Конечно, кое-какие признаки имелись. В первую очередь, разумеется, Библия, а еще то, как Джейми смотрела на меня, когда мы прощались в сочельник; и то, что она позволила взять ее за руку по пути из приюта. На мой взгляд, это было уже что-то, но я не знал, как сделать следующий шаг.

Когда я отвез Джейми домой после рождественского обеда, то спросил, можно ли навещать ее время от времени. Джейми сказала, что не будет против. Клянусь, она так и сказала: «Я не против». Ее невозмутимость я не стал принимать близко к сердцу – Джейми вообще частенько говорила как взрослая; наверное, именно по этой причине она прекрасно ладила со старшими.

На следующий день я пришел к ней и первым делом обратил внимание на то, что машины Хегберта нет на дорожке. Когда Джейми отворила, я даже не стал спрашивать, можно ли войти.

– Привет, Лэндон, – сказала она, по своему обыкновению, как будто совершенно не ожидала меня увидеть. Волосы у нее снова были распущены.

– Привет, Джейми.