Спеши вниз

Когда он ушел, Чарлз растянулся, куря и подремывая. Бетти сидела напротив него молчаливая и вялая, всецело поглощенная какой-то непонятной работой. Ковыряя иглой, она сшивала куски чего-то вроде мешковины. По-видимому, Фроулиш нуждался в шарфе. В четыре часа она поставила чайник на керосиновую печь, и Чарлз встрепенулся, с удовольствием предвкушая чаепитие. Вот это комфорт, вот это благополучие!

На дворе послышались шаги. Не шаркающие шаги Фроулиша, а резкий стук каблуков. Что-то пробормотал мужской голос. Женский зазвучал звонко, как колокольчик.

— Нет, а я думаю, что именно здесь. Наверно там, на чердаке. Давайте поднимаемся.

Чарлз тревожно уставился на Бетти. А с ней произошла какая-то перемена. Она выпрямилась, вся напряглась и дрожала, как собака на стойке. Но это было не радостное возбуждение, а знак тревоги и ненависти.

— Что с вами, детка? — спросил он, из сочувствия к ней позволяя себе неожиданную фамильярность.

— Шлюха, — медленно произнесла она.

В проеме показалась голова и плечи молодой женщины. Шапка завитых подстриженных белокурых волос, квадратное решительное лицо с большими спокойными глазами.

— Здесь живет мистер Фроулиш? — четко выговорила голова. Какое-то спокойное бесстыдство ее голоса задело и потрясло Чарлза.

Бетти не отвечала. Наконец за нее ответил Чарлз:

— Да, но его сейчас нет дома. Может быть, вы зайдете и скажете, что ему передать?

Молодая женщина одолела последние ступеньки лестницы и очутилась лицом к лицу с хозяевами.

— Да, конечно, — сказала она, рассматривая Бетти как почечный камень на рентгеновском снимке. — Мы, кажется, встречались?

— Однажды, — сухо отрезала Бетти. — И жалею, что это повторилось.

По лестнице вслед за девушкой вскарабкался молодой человек и стал возле нее с видом, одновременно почтительным и вызывающим. Это был Джордж Хатчинс.

Чарлз поглядел на него сочувственно. Тот был явно растерян. Ни один из уроков его жизненного опыта не подходил к данной ситуации — менее всего его осторожная любовь к порядку и вкрадчивый карьеризм. Чарлз почувствовал себя в положении бывшего заключенного, посетившего тюрьму и при виде своих прежних сотоварищей презирающего себя за то удовольствие, которое он испытывает, сравнивая свою свободу с их заключением. Он смотрел на Хатчинса, как сквозь решетку: не выберешься, пожизненное заключение. А как там на воле, дома? Нечего думать об этом. Твой дом теперь здесь.

— Хелло, Джордж, — сказал он. — А как насчет того, чтобы представить? Дамы, должно быть, не знают друг друга по имени.

— Прекрасно знаю, — сказала Бетти. — Просто я не хочу пачкаться непристойным словом.

Хатчинс слегка перекачнулся с пятки на носок. Ом был широкоплечий и плотный, так что пол дрогнул, как под упавшим кулем муки. Его красное лицо залоснилось.

— Это Чарлз Ламли, Джун, — сказал он молодой женщине.

Чарлз ожидал, что он закончит церемонию представления, назвав ее, но какой-то внутренний тормоз помешал сделать это Хатчинсу, который, казалось, не в состоянии был выговорить ее имя. Может быть, Джордж был в нее влюблен.

— Меня зовут Джун Вибер, — сказала девушка Чарлзу.

Она посмотрела на него серьезно и бесстыдно. Ему было так хорошо, а теперь колени вдруг ослабели, и он рад был, что сидит. Став мойщиком окон, он не считал себя обязанным вставать, когда его представляют женщине. Он был малопривлекателен для женщин, но все-таки иногда ему перепадали знойные взгляды и прочие призывные сигналы. Вероятно, это делалось просто для практики. Вероятно, по той же причине сделала это сейчас мисс Вибер, во всяком случае, он предположил, что это автоматический и невольный рефлекс.

Влажными ладонями Чарлз цеплялся за протертые ручки кресла.

— Здравствуйте, — пробормотал он.

Она осмотрела его с ног до головы. Казалось, что позвоночник его обратился в цепочку из ватных колец, нанизанных на проволоку. Потом проволока раскалилась докрасна и расплавилась, а ватные позвонки рассыпались по полу.

— Так-таки и незнакомы? — сказала Бетти, словно сплюнула.

— Незнаком, — сказал он, запинаясь и переводя глаза на ее вспыхнувшее от гнева пористое лицо. Оно стало кирпично-красным, и наконец-то поверхность ее кожи оказалась в полной гармонии с ее цветом.

— Никогда не поверю. А что же вы делали в свободное время у себя в университете?

— Занимался спортом, — с идиотским видом пробормотал Чарлз.

— Ну, значит, был один вид спорта, которым вы не занимались, иначе вы занимались бы с нею вместе. Как и все прочие.

Хатчинс беспокойно поежился. Джун Вибер сказала ледяным тоном:

— Я пришла сюда по делу.

— А куда вы ходили просто так? — сказала Бетти. — Сколько я вас помню, вы всегда занимались «делами».

— Я попросил бы вас быть повежливее, — обратился к ней Джордж Хатчинс.

Это должно было означать: как хорошо, что есть кому заступиться за Джун Вибер. Чарлз чуть было не расхохотался.

— Я попросила бы вас без предисловий, — сказала Бетти. — Если вы действительно пришли по делу, так говорите, по какому, и проваливайте.