Спешивший жить (СИ)

В 2005 году режиссёр-постановщик Михаил Роговой и режиссёры Д. Кужаров и А. Шляхтин выпустили документальный фильм "Юлиан Семёнов. Как уходили кумиры", в котором была озвучена информация о том, что после инсульта, случившегося у Юлиана Семёнова 20 мая 1990 года, Екатерина Сергеевна Михалкова - его 59-летняя жена, с которой он фактически не жил последние полтора десятка лет, якобы сказала, что такая болезнь - наказанием писателю за его грехи. Жена считала, что так он был отмщён за всё дурное, что сделал в жизни. В том же фильме озвучена информация и о том, как за две недели до инсульта, Ольга Семёнова - меньшая дочь писателя рожала в Париже. У неё началось кровотечение и Екатерина Сергеевна в 7 часов утра позвонила Юлиану Семёнову в его парижскую квартиру. Писатель якобы разговаривал с нею очень резко и даже возмутился: "Какое право ты имеешь меня беспокоить?!". И жена, впервые в жизни, якобы взмолилась: "За что?!.. Когда же придёт наказание?..". Через две недели после такого разговора у писателя случился обширный инсульт, приведший к клинической смерти. В фильме озвучивается и такая информация: "Несмотря на обиду, жена нашла в себе силы ухаживать за ним в больнице. После операции, Юлиан Семёнов якобы покаялся перед своей женой: "Я не хотел... Просто думал тебя проучить...". И он был благодарен ей за отсутствие упрёков.

В фильме утверждается и такое: "Он ехал в машине к пристани, где его уже ждал зафрахтованный пароход с американцами. Но доехать до цели он не успел... С тех пор его жизнью распоряжались только врачи. Спустя год, человека не стало...".

Последние три строчки вызывают недоверие к содержанию фильма: во-первых, Юлиан Семёнов умер не через год после первого инсульта, а через 1 год 11 месяцев и 7 дней, так как родился 8 октября 1931-го, а умер 15 сентября 1993-го года; во-вторых, он ехал не на пристань к зафрахтованному пароходу, а к ресторану, где у него должна была состояться важная встреча. Во всяком случае, так утверждает Вероника Боровик-Хильчевская, которая тоже должна была присутствовать на этой встрече вместе со своим мужем Артёмом Боровиком - заместителем Юлиана Семёнова.

Однако... Всё-таки правдой в фильме являются далеко непростые отношения писателя со своей женой, а также то, что значительная доля вины за неудавшуюся семейную жизнь приходится и на самого Юлиана Семёнова.

12 апреля 1955 года Юлиан и Катя официально стали супругами и в том же году, молодой журналист и начинающий писатель написал жене письмо, в котором были и такие строчки:

"... Не знаю, может быть ошибаюсь, но мне кажется, ты будешь несчастной в жизни. "Если родилась красивой, значит будешь несчастливой" - так верней. Хотя верь, не бравирую, твёрдо уверен - только со мной будешь счастливой...".

Строкой "...Не знаю, может быть ошибаюсь, но мне кажется, ты будешь несчастной в жизни..." Юлиан Семёнов, вольно или невольно, предсказал дальнейшую судьбу своей жены, как в их совместной жизни, так и после кончины писателя. Но его уверенность в том, что с ним Екатерина Михалкова будет счастливой, фактически оказалась пустой бравадой.

***

В книге "Юлиан Семёнов", вышедшей в 2006 году, Ольга Семёнова написала о своей матери следующее:

"...Когда ей исполнилось шестнадцать и пришла пора получать паспорт, Сергей Владимирович с Натальей Петровной, позвав ее в кабинет, спросили, согласна ли она на то, чтобы Сергей Владимирович ее удочерил. Памятуя о всём, что он для нее делал, мама, не сомневаясь, ответила: "Согласна". Когда об удочерении узнала богдановская родня, поняла, что поторопилась. В глазах добрейшей тетушки Лены читался немой укор, кузина Люся посмотрела свысока и спросила: "Я вот знаю день смерти моего отца в тюрьме, а ты?" Что маме было ответить? Не знала она день смерти отца, не помнила его лица, никогда не говорила о нем с Натальей Петровной, не принято было говорить о врагах народа. Она промолчала, и первый раз почувствовала себя предательницей.

Рослая, с густыми темными волосами, которые она безжалостно обрезала, сделав удобный перманент, с большими каре-зелеными глазами, она выглядела старше своих лет. Больше всех на свете, кроме Натальи Петровны, любила она тогда брата Никиту. Когда он родился, ей исполнилось четырнадцать, и оттого было в ее любви что-то материнское. Однажды домработница несла супницу с горячим, только с плиты, борщом, а маленький Никита, заигравшись, на нее налетел и неминуемо бы ошпарился, но мама в долю секунды к нему бросилась и каким-то чудом прикрыла собой. Суп вылился ей на спину и страшно, до волдырей, обжег. Причитала домработница, суетились вокруг родные, а мама радовалась: "Хорошо, что не Никиток".