Спец

Не съездил, военные корреспонденты прибыли. Двое, один с «лейкой». Пришлось становиться в разные героические позы и улыбаться искренне и радостно. Я был в форме, с наградами, на фоне чужого истребителя, но сделали вид, что моего. Потом вопросы задавали, и много. А к «юнкерсу» так и не съездили, его уже куда-то отогнали изучать, хватило рассказа. Расспросили, как летать начал, я рассказал о лётчиках-моряках, но без подробностей, не хочу людей подставлять. Много интересного описал. И да, дивизионный особист уже подходил с расспросами, где я был и всё такое. Ответил, что уже всё рассказал особисту в Горьком, в полку Бадина, а из Москвы прилечу, ему скажу, что опросили в Москве. Не хочу я с ними общаться.

За самолётом я покатил после обеда, штабную легковушку дали. Аппарат мне понравился, и пока я его принимал, то доработал «руками», доводя до совершенства, будто это не серийная машина, а ручной сборки, вылизанная. Новая машина у меня довооружена, кроме одного крупнокалиберного пулемёта БС и двух лёгких, поставили ещё два дополнительных БК под крыльями. Я сделал пробный вылет, вернулся, всё подписал и перегнал машину к нам, где её принял Егоров, радостно охая от отличного аппарата. И так до вечера мы с ним возились. Вернее, он работал, а я морально помогал. Лёжа в тени под крылом на свёрнутом брезенте, травил анекдоты. Да так, что работа шла медленно, Никита постоянно ржал, держась за живот. Вечером механика со всеми вещами, своими и моими, винтовкой, инструментами и оборудованием для ремонта и обслуживания самолёта на грузовике отвезли на вокзал и отправили поездом в Горький, а завтра уже я полечу.

Утром после завтрака я сходил в штаб, где получил документы на себя и Егорова. Попрощавшись со всеми, я уже у машины облачился в комбинезон, мне помогал незнакомый техник, которого Егоров попросил подготовить мою машину к вылету, раз его не будет. Парашют, шлемофон, планшетку сверху. Поднявшись по крылу в кабину, убрал в неё фуражку и трость и стал ожидать разрешения на вылет. Минут через десять услышал в наушниках добро. В Горьком предупреждены, ждут, так что, выкатив самолёт на полосу, я начал разгон и, оторвавшись от полосы, уверенно повёл машину ввысь, направляясь в нужную сторону.

Чтобы не заблудиться, я использовал нитку железной дороги, заодно посмотрел, где там поезд Никиты. Он уже почти добрался до города, если я, конечно, не ошибся, но по времени сходится. Зайдя на посадку, я нормально приземлился и подогнал машину к стоянке звена Светлова, мой самолёт встал четвёртым. Подбежавшие механики встретили меня, помогли выбраться, забрали парашют с комбинезоном, шлемофон и отнесли к месту общего хранения, закатили под маскировочную сеть мой МиГ. Сказав, что мой механик скоро прибудет, я сел в подъехавшую машину, и меня отвезли к штабу, где встретил Бадин. Тут я и получил поздравления: о моём бое и, главное, о результатах они слышали, в подробностях передавали по радио, и вечером обещали накрыть стол, а с меня рассказ, что и как было. Я сдал все бумаги, ставя себя и Егорова на учёт, взял грузовую машину и покатил к вокзалу. Там, оставив водителя в машине, ушёл за пакгаузы, достал «виллис», отогнал его к вокзалу и пошёл встречать Никиту. Поезд как раз подошёл. Механик обрадовался, увидев меня на перроне, опирающимся обеими руками на трость. Когда водитель с Никитой перегрузили вещи из багажного вагона в грузовик, почти полный получился, я не помогал по известным причинам, я заметил, что мой механик собрался забраться в кузов, и остановил его:

– Никита, мне машину выдали, личную. Приказ самого, – ткнул я пальцем в небо. – Так что у нас теперь своя машина, записана на штаб нашего полка. Ты, кстати, и ею заниматься будешь, и пользоваться соответственно по служебной или личной надобности. Идём.

Водитель полуторки с любопытством пронаблюдал, как Егоров, забросив вещи на задок, а винтовку аккуратно положив рядом, с интересом стал ходить вокруг внедорожника. Он такую машину видел впервые. Водить умел, даже удостоверение имелось, так что я посадил его а руль, пусть привыкает, а сам сел рядом, объясняя, что тут в машине и как. И мы неторопливо покатили к аэродрому, а полуторка попылила следом. Часовой на въезде проверил наши документы, с удивлением оглядев машину, и пропустил на территорию, и мы направились к месту стоянки самолёта, где разгрузились рядом с моим МиГом. Механики звена Светлова помогли, заодно познакомившись с коллегой. Полуторку я отпустил, больше не нужна, а внедорожник пристально стали изучать механики, подняв капот и копаясь в двигателе и задавая вопросы Никите, который машину сам меньше часа знал. Но отвечал уверенно. А задавали ему те же вопросы, которые он сам недавно задавал мне о ней.