Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени

— Да кто ж теперь знает. Тогда о таких вещах просто из праздного любопытства расспрашивать было не принято, могли крепко по шапке дать. Да меня, честно говоря, это особо и не интересовало. У меня тогда и своих дел хватало.

— Но хоть чем эта экспедиция закончилась, знаете?

— Точно не могу сказать. Сдается мне, что это все игры товарища Бокия, начальника спецотдела ОГПУ-НКВД. Человеком он был крайне могущественным и таинственным. Про него тогда много чего рассказывали, но что в этих рассказах — правда, а что — ложь, до сих пор точно не знаю, да и не я один. Помощником у Бокия был некий Барченко. Они оба мечтали овладеть потайными знаниями древних цивилизаций, достигших более высокого уровня в своем развитии, чем наша, и впоследствии погибших в силу различных причин. По их предположениям, отдельные очаги этих цивилизаций могли сохраниться где-нибудь в глухих уголках нашей планеты. Судя по всему, они рассчитывали использовать их знания для достижения каких-то своих целей. Для их поиска они отправляли экспедиции в Тибет, на Крайний Север, на Алтай, а может быть и еще куда-нибудь, опять-таки, точно не знаю. Вполне вероятно, что одну из таких экспедиций они могли направить и в джунгли Бразилии. Ведь тогда большая часть внутренних пространств этой страны была еще практически не исследована, и никто точно не знал, что там может находиться. Только в годы Второй мировой войны ВВС США произвели аэрофотосъемку бассейна Амазонки, и на ее основе были составлены более или менее точные карты этой территории. Ну, ладно! Сейчас речь не об этом.

Так вот! Я теперь смутно припоминаю одну историю. Примерно в конце двадцатых годов группа советских агентов во главе с неким англичанином или американцем, фамилию которого я уже позабыл, пыталась выкрасть из музея в Рио-Де-Жанейро одну древнюю реликвию, кажется, хрустальный череп, которому приписывались магические свойства. Никто толком не знал, где он был найден, но Бокий и Барченко полагали, что этот череп был найден в одном из древних городов, расположенных во внутренних районах Бразилии. Но по неизвестной причине операция сорвалась. Кстати, во время войны эту же самую реликвию пытались выкрасть и немецкие агенты, но, кажется, также неудачно.

— Ну, и чем же все эти изыскания закончились?

— Точно никто ничего не знает. Постепенно Иосиф Виссарионович закрутил гайки. Прежней вольницы уже не было, Бокию и Барченко пришлось затаиться, уйти в тень. В 1937 году их и вовсе арестовали. На следствии они признали, что состояли членами тайной организации, готовившей свержение советской власти. Хотя тогда люди еще и не в таких грехах сознавались. Все зависело от того, насколько настойчиво их спрашивали. Бокия вскоре расстреляли, либо чего-то опасались, либо он не представлял особого интереса для следствия, а Барченко еще посидел некоторое время во внутренней тюрьме на Лубянке, все писал какой-то трактат, просил его сохранить. Может быть, он еще и поныне лежит где-нибудь на полке в архиве, если не сожгли потом, например, в октябре 41-го. Тогда много чего сожгли, особо не разбираясь, что надо, а что нет. Лишь бы сжечь, чтобы немцам не досталось…

Сколько бы потом Разумихин не пытался отыскать во всех доступных ему источниках упоминаний о советской экспедиции в джунгли Бразилии, состоявшейся примерно в конце 1920-х годов, все его усилия оказались тщетными…

* * *

Пока только с начальной частью маршрута у Ивана была определенная ясность. Вместе с проводником ему предстояло все время двигаться почти строго на север, чтобы в конечном итоге добраться до поста «Бакаири» — передового форпоста цивилизованного мира в этих диких краях. Этим путем и до него следовали все экспедиции, направлявшиеся в дебри штата Мато-Гроссо.

Местность, протянувшаяся от Куябы до этого поста, по большей части представляла собой открытую равнину, поросшую высокой травой и колючим кустарником. Лишь в низинах, где скапливалось больше влаги, стояли отдельные островки леса. Население в этих местах практически отсутствовало. Лишь изредка, примерно на расстоянии пяти-шести дней пути друг от друга, попадались маленькие скотоводческие поместья — эстансии, немногочисленные обитатели которых радостно встречали нежданных гостей. Жизнь этих людей не отличалась особым разнообразием, поэтому даже такие малозначительные события казались им необыкновенно важными, и запоминались на долгие годы.

Никаких дорог в ближайших окрестностях, разумеется, не было, если не считать звериных троп, следуя по которым, можно было безошибочно попасть к источникам вполне пригодной для питья воды. В них же при желании можно было также искупаться, правда, значительного облегчения подобные процедуры не приносили, поскольку влага с тела почти мгновенно испарялась под жгучими лучами солнца.