Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Не ленивые, а прагматичные, – вступился за оккупантов Полоз. – Двигайся к двери. Сейчас оттуда гости придут.

Прошмыгнул к двери и затих. Снаружи крайне аккуратно подкрадывались двое.

– Пошла камера, – подсказал Змей.

В районе порога появилась камера. Фрицы не спеша осмотрели комнату. Поглядели на потолок. Затем зонд начал загибаться в мою сторону. «Эх, гулять так гулять», – мелькнула бредовая мысль. Я наклонился к камере и прижался к ней глазом. Пару раз моргнул, представляя реакцию оператора, потом отодвинулся от неё на полметра, рявкнул: «Гитлер – капут» и нырнул в дверной проем. Нырнул боком: лицом и руками к «операторам». Их было двое: один держал планшет, второй управлял зондом. Оба были крайне удивлены. Сказать, правда, ничего не успели, так как оба тут же были убиты.

– Обратно! – рявкнул Полоз.

Ужом шмыгнул обратно. Тут же в место моего лежания прилетела очередь.

– Nicht schieβen! – раздалось со стороны леса.

– Чего они там?

– Командуют «не стрелять», – перевёл Полоз.

– А почему они все орут? Рации им на кой?

– Бестолочь! Связь глушится полностью. Какие, в пень, рации?!

– Верно. Глупость сморозил.

– Лезь под потолок, мышь летучая.

Минуту было тихо. Сменил магазин в пистолете.

– Гранату в соседнюю комнату брось. Бросил. Рвануло.

– Хорошо. Двое пошли на крышу. Четверо слева, четверо справа. Двое у двери. Атака начнется от двери.

– Понял.

Соскользнул с балок к двери. Почти сразу передо мной брякнулась свето-шумовая. Ногой зафутболиваю ее обратно. Из окон справа летят ещё гранаты. Бешеным сайгаком срываюсь вправо и прыгаю в ближайшее окно. Приземляюсь и удачно, и неудачно. Удачно то, что приземлился на мягкое. А неудачно, что на немецкого солдата. Бундесы такой гадости от меня не ожидали, поэтому отреагировать не успели. Лежал я на фрице нос к носу, поэтому в немецкий нос сразу вцепился зубами. Крик солдата заглушили взрывы. К тому моменту, как всё стихло, я выплюнул кусок немецкого носа в его же хозяина, подскочил, как мангуст, выстрелил в солдата, что поднимался слева от меня, потом в того, что справа. Попал. Добил фашиста с откушенным носом и рванул вдоль церкви к входу. За поворотом, возле дверного проема, шатаясь, стояли двое. Судя по всему, именно эти олухи поймали обратно свою же гранату, которую выпнул им я. Стреляю обоим в головы и несусь дальше вдоль здания. Поворачиваю налево, сразу стреляю в бойца, который осторожно смотрит внутрь через окно. Всё, патронов нет. Только в разгрузке.

– И долго ты тут круги наматывать будешь? – ехидно интересуется Полоз. Ответить не успеваю, так как надо мной в стену «ложится» очередь, а чуть позже и передо мной. Запрыгиваю внутрь. Кидаю пистолет в ближайшего немца. Успеваю отметить, что внутри их четверо. До оружия не добраться. Вынимаю оба ножа и стартую в сторону ближайшего противника. До него метра четыре. Стараюсь бежать под углом, чтобы уйти с линии огня остальных. Им хоть и дали приказ не стрелять, но кто их знает? Фриц замешкался. Поворачиваясь ко мне, он, во-первых, в лицевой щиток каски поймал брошенный мной пистолет; а во-вторых, в процессе разворота передумал пользоваться автоматом (вспомнил, видимо, про приказ). В итоге и повернуться до конца не успел, и остался безоружным. А я, приблизившись к нему в кувырке, в результате оказался рядом и на уровне его слабо защищенных ног. Мои ноги, кстати, тоже слабо защищены. Размашистым движением распахал немцу правое бедро с наружной стороны, кувыркнулся обратно и спрятался за этим же бойцом от его соплеменников. Подрезанный немец был слишком занят остановкой крови из распаханного бедра, поэтому на мои танцы рядом с ним внимания не обращал. А я вскочил на ноги, приобнял противника, левую руку засунул ему под лицевой щиток, нащупал пальцами глаза, правой рукой поймал автомат и дал очередь в сторону трёх оставшихся. Стрелять было очень неудобно, поэтому ближайшему к нам фрицу попало по ногам, а остальное ушло мимо.

Но польза была и от этого выстрела, так как дальний от меня немец рванул в сторону выхода, а второй мгновенно рухнул на землю, спрятавшись за раненого товарища. Подранок, в свою очередь, оказался парнем упорным и, несмотря на ранения, уже развернул автомат и собрался стрелять нам по ногам. Я подсек пленного, и мы синхронно улеглись на пол. В него тут же вошла очередь, выпущенная подранком. Нащупал в разгрузке безвинно убиенного фашиста пистолет и разрядил всю обойму в раненого. Когда пистолет возвестил об окончании патронов, оставшийся фриц вскочил на ноги и почему-то ломанулся к окну.

– Движение – жизнь, – подсказал Полоз.