Спецгруппа «Нечисть». Невеста Полоза

– Сань, а британцы в форме Второй Мировой, – это знаток истории в целом и Второй Мировой Воины в частности – Макс, подсказывает мне.

Еще один взгляд на противника: в их руках винтовки с примкнутыми штыками.

– Полоз, я правильно понимаю, что мы сейчас тоже будем выглядеть, как наши деды и прадеды, и пойдем в штыковую?!

– Именно! Я же говорил, что они все напутали! И каждая попытка будет отсылать всех нас на какой-то промежуток назад. Ну, не совсем нас, а лишь снаряжение.

– Интересный феномен! А трупы куда делись?!

– А их не было! Особенность заклинания в том, что их павшие вновь становятся живыми!

– А если, кого из нас завалят?

– А вы, други мои, прижмуритесь по-настоящему!

– Вот, суки! – высказал наше общее мнение Марся.

– Кстати, Полоз, а до какого момента время будет отматываться назад?

– Не знаю, друг мой. Но не это главное. Вам нужно перейти через третье кольцо! Пока вы его не пересечете, британцы будут возвращать вас на исходную!

– Понял! Вперед!

Мы перешли черту.

В моих руках «Мосинка». На мне форма Советской Армии времен Великой Отечественной. Я рядовой. Проверяю затвор. Пусто. Даю команду:

– Примкнуть штыки!

– А мне что примыкать?! – возмущенный возглас Борьки. Сморю на Борьку. Передо мной стоит офицер! Судя по всему, политрук!! Он уныло смотрит на «ТТ»…

– Зяма, сволочь ты, а не боец! – вздыхает Ильдар. Татарин в форме моряков-черноморцев. Оглядываю своих. Офицеров, кроме Борьки, больше нет. Но и в солдатскую форму одеты не все. Есть пара ополченцев, три партизана, а Термит вообще в полосатой пижаме.

– Полоз, а чего нас так по разному «разукрасило»?!

– Вас нарядили в соответствии с формой ваших предков. Кто из них кем воевал, так вас и экипировали!

– Термит, твои предки были в плену?

– Да. Прадед со стороны отца полтора года в лагере просидел… – с ненавистью цедит Ленька. Ленька не заикается. Ленька в бешенстве. Ленька будет мстить за предка…

Я припомнил своего прадеда Федора. Точно, мой предок был рядовым, пришел после Сталинграда. Контуженный и с тремя осколками в теле. С ними и прожил до смерти.

– Это что, – возмущенно гундит «партизан» Микола, – предки нашего еврейчика офицерами были?!

– Я бы попросил! – задрал нос Зяма. – Где субординация, рядовой!

– Заглохли оба! Парни, наша задача добраться до третьей линии! Иначе, мы так до второго пришествия переодеваться будем. Все поняли? Не уничтожение противника наша цель, а прорыв к третьему кольцу! Зяма, ты остаешься тут. Остальные, приготовились…

– Командир, – перебил меня Борька, – можно я!

– Чего ты?!

Зяма поправил пилотку, встал в направлении позиции англичан, правую руку с пистолетом поднял вверх, а левую отвел в сторону, встав к нам в пол оборота.

– За Родину!!! – прокричал Борька. – За Сталина!!!

И сорвался в атаку…

Конечно, мы его обогнали. Когда Зяма добежал до нас, мы почти прорвали фронт англичан. И опять звуки молитвы, опять темнота, опять мы стоим за чертой.

– Твою мать!!! Вперед!!!

Мы перешли черту.

Теперь я офицер Белой армии. Странно! О подобных фактах в истории моих предков я не слышал… В руке не винтовка, а сабля.

– Ну, вашу же мать! – стон Борьки и ржание моих. Расталкиваю бойцов Красной армии, махновцев, казаков, матросов, вооруженных рабочих и тоже сгибаюсь от смеха. Перед нами во всей своей ужасающей красе стоит Зяма! Черные брюки, заправлены в отличные сафьяновые сапоги, белая рубаха, поверх рубахи черная жилетка, из кармана которой свисает золота цепочка (видимо от часов). На голове у Зямы черная с широкими полями шляпа, из-под шляпы свисают пейсы! В правой руке у него – Тора, а в левой – еврейский семисвечник!!!

Зяма в бешенстве срывает шляпу, грохает ее оземь и начинает на ней прыгать, грязно матюкаясь матюками.

– Боря, командуй! – ржу я.

– В смысле?! – не понял он.

– Как до этого. Ну, как политрук!

Зяма задумался, понял и, еле сдерживая смех, вышел перед строем. Он поставил семисвечник на землю, Тору засунул под брючный ремень, встал к нам в пол-оборота, большой палец левой руки он заложил за жилетку, правую воздел вверх и толкнул речь:

– Това'шци! 'Иеволюция, о кото'ой так долго гово'или большевики, свей'шилась!

Потом встал в позу политрука, Тору взял в левую руку, семисвечник в правую, и проорал:

– Впе'ёд! На ба'икады!!!

Атака.

Нас снова выкинуло за третью черту.

Мы материмся, и снова шаг.

Я – матрос, защищающий Крым. Атака, темнота, третья черта…

Я – солдат Кутузова, на Бородино. Атака, темнота, третья черта…

Я – солдат армии Суворова. Атака, темнота, третья черта…

Я – воин Минина и Пожарского. Атака, темнота, третья черта…

Я – стрелец Ивана Грозного…

Я – воин…

Я – воин…

Я – воин…

И снова шаг.

На меня навалилась тяжесть. Осмотрелся. На мне кольчуга, за спиной (судя по форме) варяжский щит, в одной руке длинный меч, во второй легкая сабля. Я смотрю на поле боя сквозь глазницы шлема. Снял его, повертел в руках. Шлем тоже варяжский.

Взгляд на своих. Часть из них, как и я, варяги, а мои татары экипированы как кочевники и у них луки!