Специалист

Я вышел из зала и огляделся. В изогнутый коридор секции выходили двери трех ярусов. Наверное, это должно было обозначать простор, но дело портили реклама и вывески. Они рассекали объем дешевыми растяжками, вклинивались в него электронными панно на кронштейнах, витали в воздухе дрожащими голографическими фантомами. Это создавало ощущение хаоса. Стеклянные галереи, соединенные легкими мостиками, фонтанчик с искусственным деревом, легкий запах еды и какофония звуков. Между ресторанчиками, кафе и магазинами прогуливаются станционные жители с детьми (заведения, в которые детей не пускают, благоразумно расположены в другой секции). Обладателей цветных комбинезонов почти не видно, все подчеркнуто цивильно, по-планетному. Даже на потолке висит голограмма «под облака».

Фальшивое небо, фальшивое благополучие, фальшивая безопасность. Я не представлял себя живущим здесь ни при каких обстоятельствах, но и убийцей себя не представлял. Пока.

Бригада ремонтников, в которой я теперь работал, производила на меня странное впечатление. Большинство из них было так называемыми «самоучками», завезенными Контролем и выбившимися «в люди». То есть, они именно что «крутили болты», подражая действиям своих предшественников и руководствуясь какими-то метафизическими представлениями о конструкции агрегатов. Мастер был выпускником периферийного колледжа, способным как максимум произвести диагностику и худо-бедно проверить качество работ. Устранять крупные неполадки или осваивать новую технику эта гоп-компания не могла по определению, а от нее этого и не требовалось. Это было еще одно проявление политики «на износ» — срок службы машин предполагался равным сроку существования предприятия.

По странному стечению обстоятельств, «прямо щас» бригаде предстояло участвовать в капитальном ремонте звездолета. Ни у кого, кроме меня, это не вызывало энтузиазма. Работы предстояло вести в невесомости, в огромном газонаполненном доке при половине атмосферы. Плюс к смене — полчаса за свой счет, на проход через шлюз. Всем выдали кислородные маски — атмосферой в доке служил инертный газ. Пользуясь вынужденным молчанием в шлюзовой камере, я пытался собраться с мыслями и выстроить какой-нибудь план. Сумею ли я верно оценить масштаб необходимого ремонта и работоспособность машины? И что потом? Но одного взгляда на корабль было достаточно, чтобы испытать непередаваемое разочарование. Монтажники уже сняли защитные панели и слои изоляции, скрывавшие под собой реакторный отсек. Среди яркого конфетти разрядников и прерывателей матово поблескивали питающие шины звездного привода. Даже при пониженном давлении между ними должна была висеть электрическая дуга в руку толщиной. Значит, накопители пусты, до железки. Мог бы сам догадаться, это в любой инструкции сказано: нельзя ставить на капитальный ремонт заправленный корабль.

Как глупо… Все мои планы не стоили выеденного яйца. Единственное место, где можно найти готовый к полету звездолет — причал на другой стороне станции. Разве что попадется мелкий ремонт без постановки в доки, но это случай, случай, такое спланировать нельзя! Сколько лет мне придется ждать такой возможности?!

Работа шла не шатко ни валко. Рабочие откровенно филонили, казалось, перспектива по шесть часов в день работать в кислородной маске их не беспокоила. Корабль, пузатый транспортник махрового года постройки, вызывал во мне щемящее чувство узнавания. Это было нечто свое, понятное и родное. Я с головой ушел в процесс монтажа бронеплит, радуясь возможности хотя бы на время забыть о проблемах.

Это имело странный эффект: меня тут же зачислили в знатные труженики. Старые работяги ревниво косились на меня, а мастер норовил назначить ответственным за какое-нибудь особенно нудное дело. Я тупо соображал, с чего это на меня свалилась такая честь. Выходило так, что «сигнал» прошел сверху. Кому-то надоело ждать, когда я раскачаюсь, и меня решили подтолкнуть. Еще одно, типа, поощрение. Предположение быстро подтвердилось — мастер сообщил, что меня желает видеть Администрация (именно так, с большой буквы и с благоговейным придыханием). Я пошел в тайной надежде пошпионить, но экскурсии по административной зоне не вышло. Затянутая в блестящий нейлон секретарша встретила меня у пропускного пункта и повела к цели кратчайшим путем. Я видел два лифта и один коридор, но меня впечатлило обилие электронных замков и камер на такой короткой дистанции. Как в банковском хранилище. Кого же они так боятся? Девица привела меня на ярус, где дерево на стенах было настоящим, а пол покрывала шерстяная ковровая дорожка.

Пожароопасное извращение…

Здесь определенно должен был сидеть какой-то высокий чин. Справа от двери (двустворчатой, на петлях!) была вмонтирована солидная позолоченная табличка с надписью «Главный Администратор комплекса Рудольф Бирек». Надо ли так понимать, что я дал имя своему врагу?