Специалист технической поддержки 5

— Уровень ХГЧ в крови позволяет уверенно и безошибочно отслеживать беременность на ранних сроках до восьми недель, — внезапно четко и прямо ответил доктор Ли Хин Чжао. — Точнее по сроку мы сможем сказать на обследовании, для которого вам нужно приехать в больницу. А также заполнить документы и встать на учет для контроля…

Что там дальше говорил врач, Пак Сумин уже не слышала. Девушка выронила смартфон и невидящим взглядом уставилась в стену. Перед глазами стояло недовольное лицо ее деда, который смотрел ей вслед, когда упавшую в обморок Пак Сумин под руки выводили из его кабинета.

Столь желанная ею весна наступит еще не скоро. Это будет очень сложная и очень долгая зима.

Глава 7

К моей несказанной радости мой первый полноценный день в южнокорейской тюрьме принес мне неожиданный сюрприз. А именно — кормёжка в общей столовой оказалась намного лучше, чем я ожидал.

Норма основного блюда в шестьсот грамм все еще присутствовала, и на завтрак я получил ложку конгбапа — смеси риса и соевых бобов — но вместе с ним шел еще и бездрожжевой пшеничный хлеб, томатная паста, кимчи, стручковая фасоль, листья салата и небольшой кусочек сыра тофу. В конце раздачи я получил еще и стакан соевого молока и понял — господин Ким Чан Сон на самом деле имел четкий план и заботился обо мне, потому что эти условия не шли ни в какое сравнение с тем, что было в СИЗО. Да даже сам факт того, что я спокойно стоял с железным подносом в общей очереди и мог размять ноги, уже был огромной победой.

Кроме того, сейчас в моей жизни появилась определенность.

Пока я наслаждался завтраком в компании моих сокамерников, смакуя каждый кусочек закусок и наслаждаясь хрустящей маринованной фасолью, ко мне возвращалась уверенность в том, что все будет хорошо. Выжить четыре месяца в таких курортных условиях, даже если придется работать на местном производстве — плевое дело, особенно для меня, человека, прошедшего через северокорейскую военную машину. Конечно же, за полгода жизни с Пак Сумин я привык к ежедневной порции мяса и разнообразному питанию — в этом плане годзилла была очень привередлива и никогда не соглашалась ужинать чем-то, если мы это уже ели в течение последних трех-четырех дней — но если так будут кормить каждый день… Кроме того, теперь мне положен личный счет, и хоть я могу тратить с него всего десять тысяч вон в тюремном магазине, но это все еще значительная сумма. Особенно, если тратить ее с умом.

Я уже решил, что каждый день буду спускать весь лимит вне зависимости от того, нужна мне будет дополнительная еда или нет. Ведь тюрьма это такое место, где нужно решать вопросы, а чем еще тут давать взятки, как не едой? Курение в СИЗО и тюрьмах было запрещено, но и этот вопрос тут решался контрабандой, которую проносили заключенные через свидания и передачи, которые им приносили родственники и адвокаты.

— Чего такой довольный? — спросил один из моих сокамерников, мужчина лет по имени Ви Му Сан.

— Отстань от него, Му Сан, — тут же вмешался старший по нашей камере, Чо Хан, которому было уже серьезно за пятьдесят. — Парень только из центра временного содержания приехал. Конечно ему тут радостно, так?

— Так, господин Чо Хан, — кивнул я. — Там один рис и кукурузу давали, аж выть хотелось.

— Вот видишь! — наставительно поднял палец Чо Хан и погрозил Ви Му Сану. — И сколько просидел?

— Почти месяц, — ответил я.

— Быстро тебя этапировали, — покачал головой Чо Хан.

— Так и суд быстро прошел, я там так был, не главный фигурант, — расплывчато ответил я, возвращаясь к еде.

Моей белой нашивки на робе было достаточно для того, чтобы оценить степень моего проступка, а больше вопросов мне пока не задавали.

После завтрака надзиратели отвели меня в комнату для собраний, где пожилой мужчина с лицом преподавателя спокойно разъяснил правила внутреннего распорядка. В семь утра подъем, умывание в общей ванной, утренний осмотр. После этого в восемь завтрак, который длится до восьми пятидесяти. Далее — в девять ноль-ноль — начало рабочего дня для тех, кто получил разнарядку на производство, для остальных же учебное или личное время, а также прогулка в тюремном дворике. После обеда с часу до двух начинается вторая смена, а остальные возвращаются в камеры до вечера. Потом ужин, личное время и отбой в десять вечера.

Надзиратель был крайне недоволен тем, что за время пребывания в СИЗО я не прошел учебный класс по швейным работам, так что я добровольно-принудительно был записан на соответствующие занятия. В целом, корейская тюрьма не только изолировала преступников, но и помогала им с получением базового образования и каких-никаких профессиональных навыков. Заключенные второго и первого ранга могли записаться на специальные курсы по получению специальности, по результатам которых после освобождения они могли сдать государственный экзамен и получить сертификат мастера-швеи, плиточника, каменщика или другой рабочей профессии, которой обучали в стенах конкретного заведения.