...Специального назначения

…Десять дней шли ожесточенные бои с рвущимися на Ландсберг гитлеровцами. Враг был остановлен южнее Пиритца и Бана.

В этих боях отличились наши 2-й и 3-й батальоны. Умело и решительно действовали при отражении атак вражеских танков их позы. Теряя на минных полях танки и людей, гитлеровцы были вынуждены менять направления удара. За это время советское командование успевало подбросить подкрепления на угрожаемое направление.

1 марта 1945 года войска 1-го Белорусского фронта перешли в наступление в направлении Кольберг, Голлнов. Оборона врага была прорвана. Советские танки устремились на северо-запад. Мотоинженерные батальоны бригады обеспечивали их продвижение. Каждый батальон выделил специальный моторизованный отряд для проверки и разминирования дорог и колонных путей.

К 4 марта передовые танковые части фронта вышли в район Кольберга, к побережью Балтийского моря. Время от времени от Козлова и Гасенко, действовавших вместе с танкистами, приходили короткие донесения. По этим донесениям можно было судить, как стремительно продвигаются наши войска.

Около полудня 20 марта Гасенко по радио сообщил: «Нахожусь в Альтдаме. Приступили к разминированию города».

Это означало, что части 61-й армии, овладев сильно укрепленным опорным пунктом Альтдам (Домбе), уже вышли к Штеттинскому (Шецинскому) заливу Балтийского моря в месте впадения туда Одера.

На плацдармах под Кюстрином совместно с частями 5-й ударной армии с начала февраля действовали наши 1-й и 7-й батальоны.

Еще в начале февраля гитлеровцы взорвали лед на реке выше плацдармов, открыли шлюзы. Начался ледоход. Положение советских войск на плацдармах осложнилось. Они фактически оказались отрезанными от баз снабжения.

Как там наши на плацдарме? Эта мысль не давала покоя никому в штабе бригады. Полковник Соколов то и дело спрашивал радистов:

— Ну, что слышно от Фролова и Исаева?

Радиограммы с плацдармов были редки и немногословны. Чувствовалось, что радисты отрезанных батальонов экономили аккумуляторы. Сообщали, что все в порядке, просили подбросить мин…

Посоветовавшись с командиром бригады, решил поехать на плацдарм под Кюстрином. Добрались до небольшого немецкого городка Альтшаумбург на правом берегу Одера. Водитель Володя Козлов ухитряется не заблудиться на узких, без следов войны, улицах. Неожиданно где-то совсем рядом разорвалось несколько снарядов. Остановились около регулировщика.

— Откуда это грохает? — поинтересовался Козлов.

— Стреляют из Кюстрина! — ответил солдат.

В руках гитлеровцев на восточном берегу реки остался небольшой плацдарм с городом Кюстрин и одноименной крепостью. Несколько попыток наших войск ликвидировать его окончились неудачей.

Попасть на плацдарм оказалось нелегко. В начале февраля через Одер было наведено несколько низководных и понтонных мостов под различную нагрузку. Однако во время искусственно ускоренного ледохода и начавшегося паводка все они, несмотря на героические усилия саперов, были снесены. Пришлось грузы перебрасывать на лодках и паромах. На пунктах переправ большие очереди. На паром попали после довольно долгого ожидания, коротко, но жарко поговорив с комендантом переправы.

В месте переправы ширина реки была метров триста — триста пятьдесят. По темной, свинцовой воде грязно-серыми островками плыли льдины. На некоторых чернели какие-то обломки, колья с обрывками колючей проволоки. Вот совсем рядом скользнула льдина с вмерзшей серой шинелью. На пароме сняли шапки…

Штаб 7-го батальона располагался в подвале полуразрушенного кирпичного здания на окраине поселка Киниц.

В сводчатом, мрачном помещении, освещенном тусклой коптилкой из снарядной гильзы, меня встретил плотный мужчина лет тридцати, широколицый, с массивным подбородком, — заместитель командира батальона майор Н. А. Огурцов. В армии он с декабря 1940 года — сразу же после окончания Ленинградского института инженеров водного транспорта. Войну встретил на строительстве укрепленного района на западной границе. С боями отходил к Киеву и далее к Дону и Волге. В бригаде со дня ее основания. Опытный, волевой командир.

— Не замерзли, товарищ полковник? Может, хотите согреться? — предложил Огурцов, вынимая фляжку. — Я же знаю, как тяжело до нас добираться…

— Спасибо, потом. Где Исаев?

— Спит в соседней комнате. Всю ночь был на переднем крае, проверял, как привязывают новые минные поля. Ведь нам же и снимать их придется… Разбудить?

— Пусть отдыхает… Доложите, как тут у вас дела.

— Кто это пришел? — послышался басовитый голос из-за плащ-палатки, прикрывающей проем в соседнее помещение. Разбудили все-таки Исаева! Он вышел, на ходу застегивая воротничок гимнастерки. Поздоровались.

— Вы спрашиваете, чем занимаемся? Ставим мины на переднем крае, — комбат докладывал короткими, рублеными фразами. — Пока все атаки отбиваем. Вот только б мин побольше… А то всего двести штук осталось…

Побывал я и в 1-м батальоне у Фролова. Там тоже дела шли нормально и тоже просили подбросить хотя бы две-три сотни мин.