...Специального назначения

…В одну из мартовских ночей я присутствовал в Альтдамме при спуске сплавных мин. Их спускали на воду с интервалами в две-три минуты. Кругом глубокая, бархатная тьма. Только справа, где-то под Штеттином (Шецин), изредка вспыхивают гитлеровские осветительные ракеты да время от времени на горизонте рубит свинцовую воду белый луч прожектора с фашистского военного корабля. Томительно тянется время. Тишина такая, что слышно, как бьется собственное сердце. С момента пуска первой мины прошло около часа. Для встречи ее с вражескими судами еще рано.

Неожиданно тьма раскалывается ослепительной вспышкой.

— Черт! — ругается стоящий рядом комбат подполковник Пергамент. — Прибило ветром к нашему берегу, и она сработала.

Закончить он не успел. Опять ударила воздушная волна взрыва. Через некоторое время у берега сработали еще две мины. Нам сегодня не везет — ветер дует с запада… Затем долгая пауза… Только под утро где-то далеко в бухте вспыхнули два взрыва. Похоже, что на этот раз подорвалась какая-то гитлеровская посудина.

Значительно лучше бывало при восточном или южном ветре. Тогда мины быстро выносило в бухту, и наши наблюдательные посты отмечали взрывы среди вражеских судов.

Определить точно потери противника от саперных сплавных мин трудно. Однако, по наблюдениям постов, на них подорвалось три бронекатера, баржа с грузом, получил серьезное повреждение тральщик, были уничтожены два моста.

Дело было не только в потерях врага. Эти простые самодельные мины нагнали порядочно страху на гитлеровских моряков и существенно снизили объем водных перевозок в Штеттинской бухте.

К сожалению, при неблагоприятном ветре сплав мин был практически бесполезен. Нужного же ветра иногда приходилось ждать по нескольку дней.

В одну из таких вынужденных пауз в батальон приехал заместитель командира бригады по технической части полковник Л. Д. Леонтьев. Он порекомендовал Пергаменту всерьез заняться «саперной артиллерией». В ходе наступления наши войска захватили огромное количество трофейных артиллерийских снарядов различных калибров. Куда их девать? Ведь по калибру они не подходят к советским орудиям. Тогда наши минеры и решили организовать свою «саперную артиллерию».

В это время вернулись с расчистки фарватеров майор Болтов с ротой саперов капитана А. С. Бутко.

«Ну вот, товарищи, — предложил им Леонтьев, — и займитесь снарядами». Полковник дал общие указания. Детали конструкции, сборку в группах решали коллективно офицеры, сержанты и солдаты роты. Однако больше всего творческой инициативы проявил командир взвода старший лейтенант Владимир Александров.

Противник занимал оборону по западному берегу Одера.

Для первого «саперно-артиллерийского» налета было собрано около двухсот трофейных снарядов калибром от 150 до 211 миллиметров, самых различных типов: фугасных, осколочных, шрапнельных, зажигательных, дымовых. На берегу Одера для каждого снаряда была отрыта в сторону противника аппарель. На ее дно укладывалась доска толщиной четыре — шесть и длиной около пятидесяти сантиметров. На доску укладывался брикет аммотола, затем еще такая же доска, на которую устанавливался донной частью снаряд. В головную часть снаряда вместо вывинченного взрывателя вставлялась 75-граммовая тротиловая шашка. К каждому снаряду подводилось два электродетонатора. Один из них, мгновенного действия, вставлялся в аммотоловый брикет, другой, со сроком замедления три — пять секунд, — в тротиловую шашку в головке снаряда. Всего, таким образом, было подготовлено две группы снарядов, примерно по сто штук в каждой.

К этому времени на противоположной стороне, в районе взорванного моста, гитлеровцы примерно с полуночи начали проводить работы по укреплению своих позиций. Слышны были приглушенные голоса, стук топоров, удары металла о металл. Часа в два ночи, когда, по нашим соображениям, на левом берегу Одера скопилось большое количество гитлеровцев, последовала команда: «Взрыв!»

На фронте почти в пятьсот метров вдруг вспыхнуло ослепительное в ночной темноте пламя. В сторону противника полетели двести снарядов с различными сроками замедления. Некоторые из них взрывались над водой, не долетев до берега, но большинство срабатывали над вражескими окопами. Над левым берегом бушевал огненный шквал. Частые вспышки разрывов, грохот, дым! Точно подсчитать потери гитлеровцев было затруднительно, однако они, без сомнения, были значительными.

Известные потери были у нас. Наши специалисты так увлеклись идеей «саперной артиллерии», что не учли веса взрывчатки метательных зарядов. Один брикет аммотола весил около полутора килограммов. Если помножить на двести, то будет триста килограммов — цифра довольно солидная. От мощной ударной волны на нашем берегу было повреждено несколько блиндажей, кое-где нарушена телефонная связь. Завалился и блиндаж командира стрелковой роты, в котором с пультом управления взрывом находился старший лейтенант Александров. Правда, их быстро откопали. В общем, все отделались лишь легкими ушибами…

* * *