...Специального назначения

С каждым часом усиливался накал уличных боев в гитлеровской столице. Чем ближе продвигались советские войска к центру города, тем яростнее дрался враг. По нашим воинам били закопанные в землю «тигры» и «пантеры», из бронеколпаков, дзотов, из окон и чердаков приспособленных к обороне зданий строчили пулеметы и автоматы, в подворотнях, за баррикадами скрывались фаустники. Сильно замедляли продвижение различные естественные и искусственные препятствия.

Действия танков и самоходных орудий на улицах были затруднены, в городе они теряли свое главное качество — маневренность. Из-за сложности ориентировки над городом, закрытым клубами дыма многочисленных пожаров, ограничивались действия советской авиации. Поэтому в уличных боях очень важная роль принадлежала артиллерии. Орудия всех калибров, начиная от сорокапяток и до тяжелых 203-миллиметровых гаубиц, вели огонь по врагу прямой наводкой.

Резко возросло значение и инженерных войск. Саперы, обеспечивая продвижение пехоты, взрывали то, что не могли уничтожить артиллеристы и танкисты. Все это должно было осуществляться в тесном взаимодействии с другими родами войск.

Помочь в решении сложных вопросов, прежде всего в организации взаимодействия, наладить обмен опытом, уже полученным в боях, — такова была моя задача. За этим я поехал в 7-й батальон, ведущий бои в берлинском пригороде Фалькенберг. Ведь Исаев самый молодой по опыту из наших комбатов.

Передвигаться на автомашине было крайне сложно. На улицах масса битого стекла. То и дело приходится объезжать груды обломков, воронки, сгоревшие танки…

С огромными трудностями, дважды сменив скаты, добрались до командного пункта 7-го батальона, который находился в подвале здания с разбитыми верхними этажами.

— Как дела, Михаил Яковлевич?

— Нормально, товарищ полковник! Саперы повзводно действуют в составе штурмовых групп, взрывают баррикады, здания с огневыми точками.

— Мины попадаются?

— Нет, пока не встречались. Похоже, запасы у фашистов кончились, а может, просто времени на установку не хватает. Да и асфальт кругом, много не наставишь…

В карих миндалевидных глазах Исаева я заметил невысказанный вопрос.

— Ну, что у вас еще?

— Да вот, понимаете, комдив восемьдесят девятой требует то туда послать роту, то сюда. Если все его приказы выполнять — бригады не хватит…

Да, проблема взаимоотношений саперов с общевойсковыми командирами старая. В вопросах минирования и разминирования мы с трудом, но добились права самим решать, как и каким количеством людей выполнять задачи. Здесь, в условиях уличных боев, видимо, опять придется начинать сначала. Что ответить комбату? Мне советовать нетрудно, Исаеву следовать моим советам куда сложнее…

— При получении задачи просите ее уточнить. Сколько людей посылать — решайте сами. Если роты много, направляйте взвод.

Делаю пометку в блокноте: «Поговорить о правильном использовании саперов с начинжем 5-й ударной». С генералом Дмитрием Тимофеевичем Фурса у нас были налажены хорошие деловые отношения, и мы всегда понимали ДРУГ друга.

В это время в подвал, тяжело ступая, в запыленной плащ-накидке, вошел заместитель командира батальона майор Н. А. Огурцов. На широком, крупной лепки лице довольная улыбка. В руках фаустпатрон — метровая металлическая труба с вставленной в нее кумулятивной миной в виде двух усеченных конусов, сложенных основаниями. На это новое противотанковое средство гитлеровцы возлагали большие надежды. Действительно, кумулятивная мина «фауста» пробивала броню в 150–200 миллиметров. Однако дальность его действия составляла всего тридцать — сорок метров.

— Отличная штука, — сообщил майор. — Да и хлопцы освоили ее быстро.

Оказывается, утром был захвачен гитлеровский склад боеприпасов, на котором хранилось несколько сот фаустпатронов. Огурцов разобрался в устройстве «фауста» и организовал занятия с личным составом батальона по изучению его матчасти и правилам стрельбы. В дальнейшем наши минеры успешно использовали трофейные фаустпатроны в уличных боях. Одного выстрела в окно было достаточно, чтобы заставить замолчать вражеского автоматчика, двумя-тремя выстрелами проделывали пролом в каменной или в тонкой бетонной стене.

2-й батальон подполковника Козлова действовал в эти дни в составе 26-го стрелкового корпуса. Соединения корпуса вели упорные бои за Александерплац и прилегающий к площади район.

Нужно ехать к Козлову. Спрашиваю у водителя:

— Как, найдешь ночью однофамильца?

— Куда-куда, а туда, товарищ полковник, доставлю точно. Во втором мою машину всегда под пробку заправляют — принимают за родственника комбата…

Володя шуткой старается снять напряжение. С 21 апреля он спит не более двух часов в сутки…

Едем по Франкфуртештрассе, идущей через город с востока на запад. Когда-то широкая, улица сейчас завалена обломками зданий, на каждом шагу сгоревшие автомашины. Из окон многих домов выброшены белые флаги, но жителей не видно, кругом все вымерло.

Чем ближе подъезжаем к Александерплац, тем слышнее гул артиллерийской канонады, тем больше встречается разрушенных и сожженных домов.