Специальный корреспондент

— А ты ничего! — вдруг заявила Джози и опустила ружье, — Я не ошиблась! Заканчивай с омовением и приходи завтракать.

Я раскланялся и мыльная пена полетела на плиты, заменявшие душевой кабине пол. Что делать, когда оконфузился? Не подавать виду. Тем более — другого выхода у меня не предвиделось. Нужно было худо-бедно изменить внешностьпрежде, чем бродить по городу в поисках транспорта, чтобы отправиться дальше. Устраивать перестрелки на каждом шагу не входило в мои планы.

Посвежевший и побритый, в новой одежде я вышел в сад и огляделся. Джози уже накрыла стол в беседке и помахала мне рукой.

— Так вот ты какой…

— … северный олень, — неожиданно для самого себя продолжил я.

— Почему — олень? — удивилась девушка, — Северный — это понятно. Но олень…

В общем, мы отлично провели время. С ней было легко, мы беседовали о музыке, Лиссе, Каперне, Гертоне, я пытался переводить на лаймиш армейские анекдоты — а она заливисто хохотала, более над моим несовершенным знанием языка, чем над шутками.

— Я собираюсь перебраться в Сан-Риоль, — сказала Джози, когда настала пора прощаться, — Довольно развлечений, пора приниматься за дело. Тетушка держит там таверну, но в последнее время здоровье подводит — и она просит приехать, помочь с делами. Знаешь, милый — я всегда буду рада, если ты решишь заглянуть на огонек. А может…

— Что — может?

— Может, тебе нужно в Сан-Риоль?

— Нужно, но сначала — в Зурбаган. Тебе не нужно в Зурбаган?

Она, кажется, взгрустнула — это было по побережью в противоположную сторону. И сказала:

— Я не люблю Зурбаган. Зурбаганцы спят и видят, как станут столицей всей Колонии — жуткие задаваки и пижоны!

Я уцепился за эту фразу:

— А что — есть такие мысли? Единая Колония со столицей в Зурбагане?

— Пф-ф-ф-ф! — фыркнула она, — И президент Грэй. Тьфу-тьфу-тьфу, не дай Бог!

Это было первое упоминание Бога от жителя Колонии, которое я слышал.

* * *

Я уносил от Джози в рюкзаке жестянку с домашним миндальным печеньем, жгучий поцелуй на губах и ощущение несбывшегося. Но, глядя правде в глаза, с таким занудой и меланхоликом, как я, этой огненной девушке быстро стало бы скучно и непонятно. Да и я, восторгаясь со стороны ее женским магнетизмом и привлекательностью, заполучив этот фейерверк в личную собственность, быстро постарался бы загнать постоянную подругу (невесту?) в консервативные рамки пресловутого киндер, кюхен, кирхен — со всем возможным уважением и любовью. Я так был воспитан, и не мог представить себе, чтобы моя женщина танцевала с бубном на потеху толпе или безобразничала на карнавале. Обуздать Джози? Ну, нет.

Волей-неволей вспомнилась Лиза Валевская — и я вздохнул.

— Масса вздыхает. Масса грустит. Не грусти, масса — пойдем вместе, будет веселее! — раздался глубокий низкий голос.

Я обернулся. Это был огромный, коричневокожий мавр! Его обритая налысо голова сверкала на солнце, белая хлопковая рубаха и такие же штаны развевались под порывами суховея, босые ноги крепко стояли на запорошенных песком камнях дороги. Под одеждой угадывались мощные мускулы атлета.

— Я в Зурбаган! — сказал я, — Пойдем, если тебе туда же. Хотя была надежда сесть на попутный дилижанс или грузовик.

— Нет, масса, никто тебя на дороге не подберет — огреют бичом или пальнут из револьвера. Вот на перекрестке есть постоялый двор — там могут и взять. Ну, и меня с тобой заодно! Меня зовут Тесфайе, Тес. Пойдем на постоялый двор, масса? Полдня пути.

Что ж — он выглядел доброжелательно, и общение с таким колоритным персонажем вполне укладывалось в мое представление о работе специального корреспондента. Так что мы зашагали по обочине вместе — глотая пыль от грохотавших мимо фургонов, карет и автомобилей и поглядывая на каменистую равнину, которую тут и там перерезали гряды небольших холмов, балок и оврагов, через которые были перекинуты мостики.

— А ты местный, Тес? — спросил я.

— Нет, я абиссинец! — с видимой гордостью сказал он, — Я сюда пришел работу искать, но не нашел. Пойду еще в Зурбаган, а если и там не пригожусь — тогда уже к гемайнам… Но я не хочу к гемайнам.

Это уже было интересно.

— А почему к гемайнам не хочешь?

— Воевать придется.

— И с кем воевать?

— Известно с кем, масса. С теми, кто захочет меня убить!

— И что, много таких?

— Очень много! Весь Сахель и еще Шеба — дурные люди, кушают других людей… Вот, хотят и сюда прийти, людей кушать.

— А что, гемайны вот так позволят тебе взять оружие и воевать?

— А почему ж нет, масса, я — сильный мужчина! Слыхал, что гемайны даже приглашают абиссинцев. Мы — люди Джа, и гемайны — тоже. А ты из какого народа?

— О, Тес, моя родина отсюда так далеко, что ты и вообразить себе не сможешь…

— Дальше, чем Абиссиния?

— Дальше, намного дальше. Чтобы доплыть до Шебы на корабле, мне понадобилось семь дней.

— Да, далеко… — задумался он.

Мы шли еще некоторое время молча, а потом абиссинец сказал:

— Я убил двадцать девять человек и больше не хочу. Потому я не пойду к гемайнам.

Новость была очень интересной. Я даже не знал, как на нее отреагировать. А Тес продолжил: