Спецкор. Любовь и тигры (СИ)

— Ахиллес ведь твой хозяин? — невпопад спросила я. — Извини, прослушала, что ты говорил…

— Наниматель, — холодно поправил он. — А что?

— Встречаюсь с ним завтра, — наврала, чтобы что-то сказать. Пожалела, что вообще не прервала разговор в самом начале, ведь чувствовала, что не стоит с ним разговаривать.

В глазах Глеба промелькнул испуг, или мне привиделось? Он открыл рот, но ничего не сказал, сдвинул на затылок свою шляпу, оглянулся назад — на егерей. И пока управляющий пребывал в этой не свойственной ему растерянности, я воспользовалась моментом, что бы удрать. Находится и дальше рядом с ним казалось совершенно невыносимо.

— Я проеду вперед. Надо поговорить с Сержем.

Глеб промычал что-то похожее на согласие, потеряв внезапно всю свою говорливость, и я пришпорила Казанову, посылая жеребца вперед.

Чувство огромного облегчения чуть восстановило душевное равновесие, когда я достигла вездехода и поскакала справа от него. А с открывшейся в сердце раной справлюсь позже, когда останусь одна. Я ведь смогу просто не думать об этом! Отключить эту часть души…

Ребята обрадовались мне, и их улыбки, смех, подколки по поводу скачки на ранчо так сильно отличались от разговора с Макаровым, что внутри что-то щелкнуло, и зажатость ушла, словно я вырвалась из душного помещения и снова могла дышать полной грудью свежим и таким ‘вкусным’ воздухом.

Даже Марату, мрачно назвавшему меня ‘сумасшедшей девицей’, почему-то обрадовалась и ничуть не обиделась.

— Серж! Постарайся заснять всё, что возможно, ладно? — попросила я Моретти. Потому что поняла вдруг — никогда, никогда больше я не хочу встречать Глеба на своем пути, так что второго сафари не будет!

Серж хотел съязвить, но встретившись со мной взглядом, передумал:

— Слушаюсь, сеньорита! Ди, глотни-ка воды, — он протянул мне свою флягу, и пока я послушно пила, ощутив вдруг нешуточную жажду, перехватил повод Казановы.

— Спасибо, очень вкусно! Это что? — я вернула флягу и снова отобрала у него повод.

— Капелька рома и две капли терника, — подмигнул итальянец.

— А-а! — внутри разливалось приятное тепло. Скорее всего, там было больше, чем упомянутые капельки.

— Ди, хватит геройствовать, залезай к нам, — попросил Марат, подвинув в сторону что-то, накрытое брезентом, — места хватит.

— Да, Ди! — поддержала его Рысь, — Казанову можно поместить в фургон, он достаточно вместительный. Ты… не сердишься? Я перепутала…

— Нет-нет, Оль, — перебила я взволнованную девушку, — что ты! Казанова просто чудо!

Конь фыркнул, мотнув головой, выражая пренебрежение к такому эпитету.

Рысь заулыбалась:

— Стас мне сказал, что сам его объезжал, — она мотнула головой в сторону водителя, — только жеребец кроме него никому не позволял на себя садиться. А Стас лучший объезчик и вообще большой молодец!

— Рысь, я все слышу, — проворчал водитель, — заканчивай меня нахваливать!

Но неугомонная девчонка лишь махнула на него рукой. Потом перелезла поближе ко мне и тихонько добавила:

— После несчастного случая с Палычем, я думала, Ахиллес именно его сделает управляющим. Да все так думали, не только я. Но почему-то наш шеф выбрал Глеба.

Ого, какие интересные сведения. Я присмотрелась к Стасу, но видны мне были только его широкие плечи, да небритая щека. Молодой совсем, тридцати нет. А Глебу, если правильно помню, уже тридцать четыре. Но ведь не возраст тому причиной. Пообещала себе, что спрошу Ахилла.

Но сейчас не место и не время об этом разговаривать, и я огляделась в надежде найти повод, чтобы сменить тему.

— Что это за ящики? — кивнула на здоровые коробки, с которых сбился тент. Они и правда заинтересовали странной маркировкой.

— Какая разница? — пожал плечом Марат. — Любопытство сгубило кошку. Э-э, я шучу, Ди. Серж, глянь что там, самому интересно. Стас, вы не против?

— Любопытство — это главная черта журналистов? — хмыкнул водитель в ответ. — Да смотрите, не жалко. Барахло всякое, насколько помню.

— Пустые, — сказал Серж, приоткрыв крышку одной и пошатав другую, — Точнее — правда барахло — тряпье какое-то, перчатки… хмм… салфетки. О! И бутыль водки.

— Водку не трогать! — Сразу отреагировал Стас, — там чистый спирт — неприкосновенный запас.

Марат с Сержем чуток пошутили на тему НЗ, заставив своим внезапным хохотом Казанову шарахнуться в сторону.

— Как мальчишки! — рассердилась, Рысь.

— Ну не девчонки же, — хохотнул Марат и крикнул в мою сторону: — Ди, ты там в порядке?

— Нормально всё, но я чуть отстану. Казанове не нравится соседство с машиной.

Остановившись, я пропустила вперед машину, а также фургон, едущий следом. Хотелось подумать в одиночестве, в надежде, что Глеб не посмеет снова присоединиться ко мне.

Как бы я не храбрилась, но даже рухнувшая любовь, растоптанная и прошедшая не могла не оставить следа, и я некоторое время отчаянно жалела себя, пользуясь тем, что никто не видит мое лицо. Потом, когда жалость порядком утомила, задумалась о тех странностях, что происходят с самого прибытия на ранчо.

За размышлениями не заметила, как пролетели полчаса, Глеб обогнал меня, крича, чтобы все тормозили.