Спецназ его императорского величества

Данилов вышел от командира эскадрона с пунцовыми щеками, глотая комок незаслуженной обиды, колом стоящий в горле. Только бы не разреветься! Он хотел всего лишь, чтобы все поняли, что Шмита убили «неправильно», свистнувшая у рощи пуля ему не почудилась, а значит, летают они «ниоткуда», выцеливая генералов. А получилось, что он паникер, что молоко на губах не обсохло, что сразу после Пажеского корпуса начал тереться около генералов и что не мешало бы ему почаще креститься. Никогда! Никогда больше не станет он писать рапорта начальству. Все переврут, все наизнанку вывернут да еще и виноватым сделают.

X

Каранелли был очень рад встрече с Жаком. Этот невысокий веселый гасконец, кучерявый, с черными живыми глазами, всегда создавал отличное настроение у собеседников. Несмотря на обманчивую внешность, которая скорее подошла бы пастуху или крестьянину-виноделу, он являлся главным оружейником команды Луи. Изобретатель, конструктор, инженер. Выпускник Специальной Императорской военной школы в Сен-Сире, отличный знаток огнестрельного оружия и всего, что с ним связано, Жак Бусто в компании офицеров смотрелся инородным телом. Лейтенантский мундир на андалузском быке сидел бы более элегантно, выправка сына полка могла считаться идеальной в сравнении с выправкой полнеющего Жака, короткая шпага, непонятно каким образом постоянно умудрялась висеть горизонтально, отчего всегда казалось, что у него растет маленький тоненький хвост. Невозможно представить, но лейтенант в темноте гасил свечи выстрелом из пистолета за пятнадцать шагов, целясь через зеркало.

Капитан не виделся с Жаком более полугода. Придумав какое-то новое ружье, лейтенант за три месяца до отъезда Каранелли отправился в Париж, где изготавливал необходимые детали. Вернулся в замок он уже после того, как командование там принял Арменьяк. Что удалось Бусто сделать за это время, сильно интересовало капитана.

– Дружище, – обнимая Жака, радостно говорил Луи, – как я скучал по тебе! Сгораю от нетерпения, хочу узнать, что нового ты привез мне.

Капитан разговаривал с только что прибывшим вместе с обозом инженером, отнюдь не как командир с подчиненным. Жак, несмотря на то, что, на первый взгляд, производил отталкивающее впечатление, умудрялся стать всем, кто его узнавал поближе, хорошим приятелем. Каранелли он был другом.

– Могу показать последнее изобретение. Думаю, оно последнее в прямом смысле слова. Мне сказали, что теперь я буду командовать взводом гренадеров Императорской гвардии, учить их строевой и водить в атаку.

Луи весело засмеялся, представив на секунду несуразную фигуру Жака перед строем гвардейцев.

– Не беспокойся, дружище, командовать ты по-прежнему будешь инженерами и мастеровыми, а также склянками, клистирными трубками, растворами, железками и своим животом.

– Живот не тронь, ему и так пришлось несладко во время перехода. Кстати, не пора ли обедать?

Капитан снова засмеялся. Хотя ноябрьское солнце поднимается поздно, но нельзя же устраивать обед сразу после восхода!

Подошел Арменьяк. Они обнялись с Каранелли.

– Командир, готов доложить о проделанной работе.

– Позже. Я думаю, основное расскажет и покажет Жак.

– Луи, он просто кудесник.

– Это да.

Пришедший обоз наполовину состоял из имущества, прибывшего из Фонтенбло. Солдаты под руководством Перментье быстро и сноровисто заносили ящики в один из особняков на тихой улице Цнайма.

Почти весь день вновь образованная рота занималась делами хозяйственными, и по мере наведения порядка начала вырисовываться ее структура. Первый взвод отборных гренадеров предназначался для охраны весьма немалого имущества. Второй и третий считались экспедиционными, основным назначением которых была перевозка специальных и секретных грузов императора. Четвертый, которым командовал один из химиков Жака Бусто, был задуман как походный вариант той лаборатории, что осталась под Парижем. В роте он значился мастерской для ремонта императорского оружия и карет. И последний, пятый взвод, который возглавлял Анри Фико, находился в стадии укомплектования. Пока в нем на трех лейтенантов приходились два брата-вольтижера, один из которых находился в лазарете. Но подобранные в роту солдаты и офицеры получали дополнительное жалованье за то, что никогда ничему не удивлялись. И, разумеется, не болтали лишнего.

Поздно вечером в мастерской Бусто собралась вся команда. Лейтенант Анри Фико, спокойный красавец, похожий скорее на шведа, чем на француза, светловолосый с серыми глазами, обладал удивительной силой. Каранелли иногда думал, что Анри сможет взбежать на холм с годовалым жеребцом на плечах. Почти год назад Каранелли, Бусто и Фико по приказу императора набрали несколько мастеровых и десять солдат в группу специальных заданий. Чуть позже по протекции самого Наполеона присоединились еще два офицера. Маленький изящный Доминик Левуазье, кучерявый, с тонкими чертами лица, который просто дьявольски владел шпагой. Пятым офицером был Арменьяк, сказочный специалист взрывного дела, тот самый, что оставался в замке за Каранелли, но сегодня прибыл вместе с обозом.