Спецназ его императорского величества

– И на Голлабрун с Багратионом ходил, – будто не замечая бестактной попытки корнета вставить слово, продолжил главнокомандующий, – и здесь, при взятии Тельница, отличился. Командир полка рассказывал. Орден тебе полагается, молодец, только, думаю, в этот раз ордена император раздавать не станет. Ну да это дело наживное.

И в этот момент Николай решил, что он должен прямо здесь и сейчас рассказать главнокомандующему о том, о чем вчера днем собирался рассказать его порученцу. Все, что знает о гибели Шмита. Все, что сообщил вчера Вяземский об убитых посыльных. В конце концов, о пуле, едва не попавшей в Багратиона.

– Ваше высокопревосходительство, я знаю, почему вчера мы проиграли сражение!

Менее удачную фразу придумать трудно.

– В твоем возрасте я тоже знал, почему проигрываются сражения, – голос Кутузова поскучнел.

– Дело не в возрасте, ваше высокопревосходительство, дело в том, что у Наполеона есть какое-то тайное оружие, – скороговоркой проговорил Данилов, понимая, что у него уплывает последний шанс высказаться.

– Я тебе, корнет, вот что скажу, – понижая голос и делая знак, чтобы Николай подвинулся ближе, сказал Михаил Илларионович, – ты, дружок, все это другому главнокомандующему лучше расскажешь. А мне все равно с Наполеоном больше воевать не придется.

И после небольшой паузы добавил:

– Только пока не говори об этом никому, корнет Данилов. Договорились?

Глава пятая Фридланд

I

– Срочное донесение… От генерал-лейтенанта Лестока.

Вид у капитана утомленный, хотя это трудно сказать наверняка, – все-таки ночь на дворе.

– Откуда?

Адъютант Беннингсена с удивлением смотрел на прусского офицера, прибывшего с донесением.

– Вы что, плохо слышите, господин адъютант? От коменданта Кенигсбергского гарнизона! – офицер был раздражен: не мудрено, столько проскакать ночью, рискуя нарваться на французов. – Потрудитесь немедленно доложить Леонтию Леонтьевичу!

«По данным, полученным лазутчиками из штаба Наполеона, передовой корпус Ланна, расположенный западнее Фридланда, имеет приказ завлечь русскую армию в ловушку.

Его малочисленность является привлекательной для начала Вашего наступления на позиции французского корпуса. Однако Наполеон желает, чтобы наступающие русские дивизии и корпуса попали под огонь большого числа скрытых в темноте батарей, диспозиция которых доподлинно неизвестна.

Хочу предостеречь Вас до рассвета не начинать наступления на позиции отряда Ланна, дабы не понести значительные потери от артиллерийского огня противника.

Комендант Кенигсбергского гарнизона

Генерал-лейтенант Лесток»

Барон Беннингсен второй раз в свете лампы перечитал донесение. Он был в смятении. Противник вот он, рядом. И как никогда слаб, потому что передовой отряд Ланна оторвался от основных войск. И хотя силы его значительны, численный перевес на стороне русских. Кажется, все просто. Необходимо нанести удар с двух сторон озера, охватить клещами кавалерийских и пехотных колонн и раздавить, как гнилой орех. И деваться французам некуда – с одной стороны болото, с другой – озеро, вдоль которого атакующие русские колонны. Но оказывается, это очередная хитрость коварного Наполеона! Русских просто заманивают под губительный огонь батарей! И он, генерал от кавалерии Беннингсен, решивший, что этой ночью сможет нанести тяжелое поражение французам, чуть не попал в смертельную ловушку.

Издалека, с позиций противника, раздался орудийный залп. Гранаты разорвались в стороне. Откуда все-таки у Ланна большое число батарей? Ведь лазутчики утверждали, что только один корпус – и ничего больше! Хотя на то батареи и прятали, чтобы их нельзя было найти. Вот сейчас, когда уже темно, когда русские на исходной позиции для атаки, когда определены пути их наступления, орудия тихо выкатывают на дистанцию губительного картечного огня. Чтобы класть русских целыми полками! А Лесток действительно мог узнать об этом, даром, что сидит за столько верст в Кенигсберге. Здесь Пруссия, и у прусского генерала свои источники, из которых можно почерпнуть сведения.

Уже приняв решение с учетом поступившего донесения, Беннингсен, в силу природной осторожности, спросил адъютанта:

– А ты уверен, милый друг, что прискакал наш гонец из Кенигсберга?

– Очень похож, господин генерал! Типичный пруссак, я их за версту чую!

– За версту – не надо, в трех саженях не перепутай! Давай-ка так! Пулей слетай к драгунам, здесь рядом Московский полк, возьми кого-нибудь, кто получше по-немецки шпарит, и сюда. Пусть с ним, с порученцем, поговорит, как бы невзначай. А потом расскажет – пруссак к нам приехал, али кто.

Командующий русской армией достал из кармана брегет. Три часа ночи. До начала объявленной атаки на корпус Ланна оставался один час.

II

– Штаб-ротмистр Данилов, к командиру полка!

Громкая команда летела по ночной улице Фридланда, отражаясь от стен гулким эхом.

– Что там случилось у них? Командир напрямую вызывает. Обычно он так не делает. Может, забирают тебя вместе с ротой?