Спецназ Его Императорского Величества

Смоленск со своими пятнадцатью тысячами жителей выглядел просто муравейником. До поздней ночи по улицам катились экипажи, кареты, повозки. Слуги выносили корзины, дорожные сумки, баулы, ридикюли и другую поклажу. Знать собиралась. Все более-менее ценное загодя отправлялось в глубь России под присмотром слуг. Хозяева пока выжидали, готовые в любое время последовать за ними.

Все разговоры на улицах, в салонах, лавках, трактирах, банях сводились к одному — войне. Наполеон уже в Витебске, но русские армии наконец соединились, и теперь его ждет жесткий отпор. Чудовище, подмявшее под себя всю Европу, получит тяжелое поражение, поскольку ему придется иметь дело с учениками Суворова, не раз французов бившего. Аустерлиц и Фридланд в разговорах не присутствовали, поскольку даже думать о них считалось неприличным.

Накал антифранцузского настроения был настолько велик, что Доминик Левуазье решил сменить обличие актрисы мадемуазель Катрин. Теперь это была графиня Возьмитинская, прожившая в Париже почти пять лет, с тех самых пор, когда Россия и Франция стали друзьями после заключения Тильзитского мира. Теперь она возвращалась в родовое имение под Самарой. Вполне понятный французский акцент не только графини, но и ее слуг легко объяснялся этим фактом.

Графиня Татьяна Возьмитинская нашла временный приют в доме князя Огнинского, важного чиновника, отвечавшего за снабжение всей губернии. В молодости князь был знаком с графом Возьмитинским Александром Васильевичем, за сына которого и вышла замуж юная баронесса Татьяна Витон. А в восемьсот седьмом ее муж скончался во французском плену от смертельных ран, полученных под Прейсиш-Эйлау. Все было именно так, за исключением некоторых мелочей — настоящая Татьяна Возьмитинская так и жила в имении под Самарой. А все необходимые сведения о ней рассказал муж. Откуда он мог знать, что русский офицер, с которым он познакомился в плену, на самом деле француз Луи Каранелли?

Ужинали поздно, ждали князя, который задержался на совете, проводимом военным министром Барклаем де Толли.

— А скажите, ваше сиятельство, правда ли, что дед Багратиона — армянский царь? — вопрошала мужа княгиня Анна, в девичестве графиня Истомина.

— Нет, ангел мой, род Багратионов идет от грузинских царей.

— Ах, какая разница! Главное, он царских кровей. Говорят, это французское чудовище Наполеон очень боится князя Багратиона.

— Да, Петр Иванович громил его не раз!

— А почему не разгромил до сих пор?

— Видишь ли, ангел мой, у князя очень маленькая армия. Но все равно он не дал разбить себя и привел сюда полки и дивизии.

— Да. Я сегодня ездила по городу. В Смоленске теперь так много офицеров!

— О! Их настолько много, что ни я, ни весь мой департамент не знает, чем кормить этих офицеров. Просто ума не приложу! В армиях Багратиона и Барклая ровно в десять раз больше солдат, чем жителей Смоленска!

Князь Огнинский не заметил, как по нему вдруг скользнул острый взгляд графини, через долю секунды, впрочем, ставший спокойным и равнодушным.

— Но дорогой мой, теперь у князя Багратиона большая армия и он побьет Наполеона! — Анна всегда гордилась своим умением мыслить логически. — А где они будут сражаться? Хорошо бы в Краснинском предместье! Мы могли бы посмотреть с Королевского бастиона. Это, наверное, очень красиво!

— Нет, дорогая моя! Война — это не такое великолепное зрелище, как парад. Кровь и грязь. Сражение будет под Витебском. Обе армии послезавтра с утра выступают навстречу Наполеону. А что это наша гостья так молчалива? Вам не нравится ужин? Может, приказать подать что-нибудь?

— Нет-нет, князь! Все великолепно! После стольких дней в дороге ваш дом — это оазис в пустыне. Просто у меня немного болит голова.

— Графиня! Я знаю, что мы сделаем! После ужина мы отправимся с вами на прогулку по городу, и вы забудете про боль. Мне всегда это помогает. Дорогой, ты поедешь с нами?

— Увы! Я бы рад, но мне нужно еще посидеть с бумагами. Армии нужно снабдить провизией в дорогу.

Доминик только удивлялся, как удачно для него складывается сегодняшний день. Еще въезжая в город через Молоховские ворота, он обратил внимание на пару десятков разбросанных в грязи синих ленточек. Они валялись там, где и должны были быть — сразу за воротами. Офицеры Каранелли, идущие с армией Барклая, уже в городе. Слуги графини Возьмитинской «растеряли» три дюжины невзрачных черных ленточек.

От Сенной площади поехали вниз к Днепровским воротам. Несмотря на то, что солнце уже село и первые сумерки опустились на город, по улицам гуляло много народу. Графиня Возьмитинская попросила остановить карету возле Соборной лестницы, где на ступеньках, как обычно, собирали милостыню нищие. Слуга графини, спрыгнув с запяток, взял у госпожи монету. Ловко уворачиваясь от тянущихся рук попрошаек, он поднялся на первую лестничную площадку, где с безучастным видом сидел чернявый босой мужик в грязной рваной рубахе. Вложив подаяние прямо в руку, слуга вернулся к карете, не обращая ни малейшего внимания на остальных нищих.