Спецназ Его Императорского Величества

Дмитрию Петровичу не могло прийти в голову, что против него не корпус и не два. Три корпуса Мюрата, первый корпус Даву, третий корпус Нея, Богарне, Жюно, Понятовский, а следом Наполеон с гвардией — всего двести тысяч человек — шли на двадцать седьмую дивизию новобранцев, усиленную Харьковским драгунским и тремя казачьими полками. Но если б и знал, то что бы поменялось? Кроме него — оборонять Смоленск некому.

Два месяца по личному указу императора обучал только что набранную дивизию Неверовский. Целыми днями напролет возился с новобранцами, не брезгуя взять солдатское ружье и показать, какой должна быть точность стрельбы. Ну, что ж, чему научил, то они сейчас и покажут. И сетовать не на кого.

Гонцы умчались к Смоленску сообщить о приближении врага. Один егерский полк с двумя конными орудиями последовал за ними к Капотне. Капля в озере, но чтобы ни случилось, на час задержат любого противника, пока тот речушку форсировать будет. Второй полк егерей в Красном остался. Больше нельзя — овраг и река за спиной. Если отступать, то дивизию в реке утопят да в овраге в упор расстреляют. А полк — он ничего, он по дамбе отойдет и еще противника потреплет. Харьковских драгун на левый фланг вместе с орудиями, казаков — на правый. А новобранцев всех — на смоленский тракт, за Красный, за овраг, больше места им нет на позиции.

Генерал не думал о численности противника. Во-первых, бесполезно, меньше французов не станет, во-вторых, точных данных у него нет, начнется бой, понятно будет, куда новобранцев определить.

Удар кавалерии Мюрата оказался стремителен и беспощаден. Драгуны, видя огромные силы противника, бросились в отчаянную атаку, но их опрокинули и рассеяли в считанные минуты. Орудия, лишенные прикрытия кавалерии, оказались легкой добычей французов. Чуть дольше продержались казаки, но вскоре и их постигла судьба драгун. Полчаса, и Неверовский остался без кавалерии и артиллерии, с одной только пехотой, где на каждого опытного бойца приходилось семь новобранцев, для которых этот бой стал первым.

Мюрат стал обходить Красный, пехотная дивизия Ледрю, идущая в авангарде корпуса Нея, ударила по егерям. Еще через четверть часа подошла вторая дивизия — и сорок девятый егерский полк начал отступать к дамбе. Генерал строил полки на широком почтовом тракте в плотную колонну, занимая все пространство от одной придорожной канавы до другой. По бокам дороги росли деревья, прикрывая дивизию надежным щитом от кавалерийских атак.

— Никто не смей начинать стрельбу без моей команды! — выкрикнул генерал и замолчал, прислушиваясь, как приказ передается по полкам и ротам. «Вот сейчас и узнаешь, Дмитрий Петрович, чему научил солдат своих», — подумал Неверовский. Дивизия стояла, дожидаясь егерей, переходящих дамбу и занимающих первый ряд колонны.

Первым появился кавалерийский корпус Монбрена, обогнувший Красный. Он имел приказ Мюрата рассеять русскую пехоту, чтобы расчистить дорогу на Смоленск. Атака выглядела устрашающе — летящая лавина всадников в красивых разноцветных мундирах, сверкающие, занесенные для смертельного удара клинки. Дивизия встретила французов безмолвно, и лишь когда несущаяся конница достигла расстояния ружейного выстрела — зазвучала барабанная дробь.

Залп, словно упавшая перед кавалерией невидимая стена, о которую ударились и рухнули наземь несколько десятков лошадей, остановил французских гусар. Второй последовал почти сразу, и новые лошади и люди усыпали землю перед колонной.

— Не торопиться! Стрелять метко, во фронт кавалерии! — голос высокого генерала, настоящего русского богатыря, казалось, перекрикивал ружейную стрельбу.

И команда возымела действие! Третий залп из ружей, переданных из глубины колонны, оказался особенно меток, и не менее сотни всадников свалилось под лавиной пуль. Кавалерия откатилась, барабаны сыграли: «Отбой!».

Кровь ударила в лицо короля неаполитанского Йоахима Мюрата. Три часа назад он откровенно потешался над другом, герцогом Эльхингенским Мишелем Неем, передовой полк которого отступил перед деревней Ляды и попросил подкрепления. Зато Ней, переставший наконец хмуриться, задорно тряхнул кудрявой головой.

— Нужна помощь, друг мой?

Никто не воспринимал дивизию, столь удачно отбившую кавалерийскую атаку, всерьез. Досадное недоразумение, повод подтрунить над товарищем.

Русские пехотинцы четко по команде развернулись, размеренным походным шагом полки и батальоны двинулись в направлении Смоленска. Они прошли почти версту, когда пришедшие в себя французы, перестроив ряды, вновь бросились в атаку. На этот раз нескольким гусарам удалось добраться до егерей, но почти все они погибли на штыках.

За второй атакой последовала третья, затем четвертая, пятая… восьмая… И каждый раз, наталкиваясь на рой свинца, колонна французов сминалась, теряла скорость и лишь отдельным смельчакам удавалось врубиться в русское каре только для того, чтобы быть добитыми прикладами. Затем русские аккуратно укладывали на обочине тяжелораненых и, сомкнув ряды, снова шли по дороге, чтобы через пятьсот шагов, обернувшись, встретить кавалерию залпом.