Спецназ ГРУ. Элита элит

Вопрос вернул его на заснеженный Даманский. Он словно со стороны, в какой-то кинохронике, увидел белый снег и свою распластанную фигуру в черном полушубке, как раз в тот момент, когда пуля китайского снайпера сбила с головы шапку, а пулеметная очередь прошила шубу, не задев спины.

Шел бой, гибли его ребята. Китайцы вели огонь из минометов. Мина взорвалась рядом, смертельно ранив пограничника, и зацепила его. Он потерял сознание. Когда пришел в себя, понял: надо выводить оставшихся в живых пограничников из-под минометного огня. Стал кричать, подавать команды на отход.

Бубенин очнулся. Москва. Кабинет. Ах, да, вопрос был, не его ли рейды предрешили исход боя?

— Знаете, исход боя предрешили мужество и героизм наших пограничников. Ведь у меня было 22 человека, а китайцев за триста человек. У нас по два магазина патронов. Больше — не положено. Самого вытащил из подбитого БТРа солдат Миша Путилов, когда меня расстреливали китайцы.

Он умолк. В кабинете повисла тишина. Трудно сказать, это ли хотел услышать член коллегии КГБ. «Рентген» так же безмолвно сидел, опустив седую голову.

— Да, конечно, — сказал он, то ли размышляя, то ли соглашаясь с мнением Бубенина. — Рад был с вами побеседовать.

«Рентген» встал, подал руку. Майор пожал крепкую, сухую ладонь члена коллегии и вышел из кабинета.

Сопровождающий офицер уже ждал его. Предложил, глядя на часы:

— Виталий Дмитриевич, пойдемте, пообедаем. А после обеда еще одна беседа.

Бубенин шел длинным коридором, слушал разговоры офицера о достоинствах их столовой, а сам по-прежнему не мог взять в толк: зачем его притащили в Москву, водят по высоким кабинетам и ничего не объясняют. «Выходит, не время», — успокаивал себя Виталий Дмитриевич, надеясь, что в следующем кабинете ему точно скажут цель его пребывания в Большом здании на площади Дзержинского.

Однако и в следующем кабинете его мило встречал очередной член коллегии, расспрашивал о том, как он учился в академии, как служил на Севере в погранотряде, и, конечно же, о Даманском.

Так в беседах прошло несколько дней. Вечером он был у первого заместителя председателя КГБ Семена Кузьмича Цвигуна.

— Завтра идем к Юрию Владимировичу Андропову, — сказал Цвигун.

Когда Бубенин возвратился на квартиру, там ждали его жена и сын. Галина, тревожно заглядывая в глаза, спросила:

— Ну, что?

— Завтра иду к Андропову.

— А дальше…

— Галя, — улыбнулся он, — это у Юрия Владимировича надо спросить. Надеюсь, завтра все объяснят.

«Вы нам подходите…»

…Ровно в десять их пригласили к председателю КГБ. Первым вошел генерал Цвигун, за ним начальник Погранвойск генерал Матросов, потом руководитель 7-го управления генерал Бесчастнов и он, майор Бубенин.

Юрий Владимирович встал из-за стола, пожал всем руки, предложил сесть. Принесли чай с лимоном, стаканы в тяжелых, массивных подстаканниках.

Андропов все больше спрашивал, слушал. Вопросы были обращены чаще к Бубенину. Он вновь рассказывал о себе, о службе на границе, о Даманском.

В конце разговора председатель КГБ сказал:

— Вы нам подходите.

Пожал руку и пожелал удачи.

После этого Бесчастнова и Бубенина пригласил к себе начальник Пограничных войск генерал Матросов.

— Хочешь, расскажу, как я отдал тебя Алексею Дмитриевичу? — И он кивнул на Бесчастнова. — Непростая история. В общем, когда было принято решение о создании группы по борьбе с угонщиками самолетов, вызвал меня к себе Андропов.

«Вот оно в чем дело, — подумал Бубенин, глядя на Матросова. — Наконец-то услышал, ради чего притащили в Москву и держали уже неделю взаперти».

— Так, мол, и так, представь три кандидатуры на должность командира группы. Ну, я, разумеется, представил.

Генерал Матросов улыбнулся:

— Но твоей фамилии, Виталий Дмитриевич, там не было. Не хотел я отдавать тебя, признаюсь. У нас свои виды на тебя были. Юрий Владимирович прочел данные по офицерам и листки отложил в сторону. «Командиром группы „А“ назначим Бубенина», — вот это его слова.

Начальник Погранвойск только развел руками:

— Что мне оставалось? Сказать «есть». Служи, Бубенин, верой и правдой и не забывай, что ты пограничник.

— Не забуду, — сказал он в ответ.

Так генерал Матросов, что называется, из рук в руки передал его шефу «семерки» Бесчастнову. А тот, уже на правах начальника, растолковал, что по приказу Андропова создается группа для борьбы с угонщиками самолетов. Она будет подчиняться непосредственно председателю КГБ.

Положение о группе «А», определяющее статус подразделения, его цели, задачи и принципы функционирования, было уже готово. В нем говорилось, что группа выполняет специальные задания председателя КГБ или лица, его замещающего, по пресечению террористических, диверсионных и иных особо опасных преступных акций, совершаемых враждебными экстремистскими элементами из числа иностранцев и советских граждан с целью захвата иностранных представительств, их сотрудников, особо важных и других важных объектов, а также членов экипажей и пассажиров транспортных средств на аэродромах, вокзалах, в морских и речных портах на территории СССР.

Начальник 7-го управления пристально посмотрел на Бубенина.