Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны.

Надо отдать должное тактическому искусству противника — контратака проводилась им профессионально. Но моджахеды не учли одного — против них воевали профессионалы не хуже. Обладая значительным превосходством в живой силе, но, неся огромные потери от артиллерийского огня, «духи» действовали по своей классической тактике — «захватили нас за пояс» (сблизились на расстояние, не позволяющее нам в целях безопасности применять артиллерию), а затем применили способ разгрома противника, называемый мной «поеданием пирога» — расчленив наши боевые порядки, последовательным сосредоточением усилий уничтожали очаги сопротивления точно так же, как поедается предварительно разрезанный на маленькие кусочки пирог. Причем, когда «духам» не удалось проглотить первый кусок пирога — 2-ю роту, они принялись за второй — 1-ю роту.

Мою группу от боевиков оппозиции отделяло чуть более пятидесяти метров, так как подойти ближе к противнику «мешали» разрывы наших ручных осколочных гранат. Интенсивность огня моджахедов была настолько высокой, что мы, находясь выше противника, не имели возможности даже на мгновение выглянуть из буквально тающих на глазах СПС (благо достаточно укрепленных к этому времени) — именно такая интенсивность огня предшествует броску в атаку. Ожидая атаку противника, находясь под кинжальным перекрестным огнем, я пытался вызвать с началом атаки огонь артиллерии «на себя», ведя радиопереговоры об этом с командиром артбатареи, но командир отряда, выйдя в эфир, запретил это делать, после чего мы оставили по последней ручной гранате в каждом СПС на известный случай — попасть в лапы «духов» желающих среди нас не было. Именно в эти критические минуты в небе появились «сталинские соколы» — так окрестил вертолетчиков в эти минуты командир 500-го отряда майор Григорий Б. «Кобра» — и это был самый «лестный» эпитет на данный момент...

Мы так и не узнали правду о более чем трехчасовой задержке вертолетов, при двадцатиминутном времени полета с аэродрома базирования (а/п Джелалабад). Среди многих названных нам причин были и такие нелепости, как нелетная погода — при ясном погожем дне, а также запоздалое приготовление завтрака в летной столовой — что у вертолетчиков иногда и случалось, но задержка в таких случаях не превышала одного часа. Вертолетчики выручали нас десятки раз, благодаря их снайперским ударам управляемыми ракетами «Штурм» был захвачен двумя месяцами ранее УР «Гошта», но что произошло 29 марта 1986 года для большинства из нас осталось загадкой.

Вертолеты появились на максимальной высоте полета, и вертолетчики, выслушав наши упреки, попросили нас обозначить себя сигнальными дымами и ракетами, но заметить их с высоты более чем 3000 метров они смогли не сразу, а спускаться на меньшую высоту категорически отказались. На боевой курс вертолеты заходили почти вертикально и, сделав один-два залпа из пушек или НУРС (неуправляемые реактивные снаряды), снова взмывали на максимальную высоту. Как бы там ни было, но с появлением вертолетов «духи» прекратили интенсивный обстрел наших позиции.

Убедившись, что сегодня необходимой огневой поддержки с воздуха ждать не стоит, мы с начальником разведки отряда приняли решение на отход для воссоединения с 1-й группой, так как противник уже вклинивался между нашими группами и 2-й группе грозило полное окружение.

К этому времени в моей группе были двое ранены, но они могли самостоятельно передвигаться. Мы прекрасно понимали, после того, как вертолеты улетят, «духи» расправятся с нами за несколько минут, хотя и на отход без потерь шансов не оставалось. Сделав перекличку и определив порядок отхода, мы начали вытягивать на себя располагавшихся ниже всех по склону раненого Шагарова и Москвинова. Отход раненого мы прикрыли огнем и оранжевым сигнальным дымом, но с Москвиновым возникла задержка — отходить под огнем противника, несмотря на слова приказа и даже угрозы тех, чей отход он явно задерживал, — Дмитрий категорически отказывался, его последние слова: «Отходите — я прикрою»... Медлить было опасно — каждая секунда решала судьбу всей группы. Отходя по одному и прикрывая друг друга, мы сосредоточились на непростреливаемом пятачке вершины, отсутствовали лишь рядовые Буза и Москвинов. Александр Буза был сражен автоматной очередью, едва поднявшись следом за мной из СПС, а длинная очередь из пулемета, остававшегося у Москвинова, оборвалась разрывом гранаты...

Отправленный посмотреть, что с отсутствующими, младший сержант Войцеховский был встречен «духовскими» очередями с расстояния 20-30 метров, едва успев откатиться за камень.