Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны.

Вся группа молча уставилась на меня: «Что будем делать, командир?». Как можно короче объясняю бойцам, что на прежние позиции нам не возвратиться, но, даже заняв их с боем, потеряем еще несколько человек, и, не имея достаточного количества боеприпасов, в конечном итоге погибнет вся группа, так как единственный путь отхода будет отрезан. «Бузу и Москвинова, кто останется жив, подберем ночью», — делаю в конце заключение. После моих слов у кого еще оставались ручные осколочные гранаты, метнули их по «духам», крики команд которых были слышны в нескольких десятках метров, и по предварительной договоренности всей группой рассыпным строем бросились к «узлу связи», куда к этому времени успели отойти начальник разведки и рядовой Егоров и предупредить 1-ю группу о нашем отходе.

После разрыва наших гранат «духи» выскочили на вершину горки, когда мы преодолели большую половину пути. Их автоматные очереди лишь заставили нас петлять, так как укрыться от пуль на травянистом склоне хребта было негде. В нескольких десятках метрах от конечной точки маршрута отхода противник открывает по нам огонь справа — «духи» успели вклиниться между нашими группами, сбив часть 1-й группы с горки, которую она заняла рано утром.

Все больше и больше «фонтанчиков» и «царапин» появляется на земле у меня перед ногами, начинает казаться, что бежишь слишком быстро, рискую напороться на пули и... падаю, притворившись убитым. Мысль притвориться убитым пришла неожиданно, словно голос свыше, но проделывать подобный трюк лишний раз никому не рекомендую, т. к. в бою по сраженному противнику большинство делает контрольный выстрел. Чуть позади меня падает Войцеховский, умудряясь втиснуться в небольшую промоину, которую я даже не заметил, и шепотом спрашивает, жив ли я. Вместо ответа я вскакиваю и бегу к сараю, из-за которого нас прикрывает рядовой Кириллов. Взбежав на горку, я вваливаюсь в сарай и, запнувшись у входа, падаю руками на навозную подстилку, на меня налетают бегущие следом. Наша попытка выглянуть из сарая и прикрыть отход остальной части группы вызывает интенсивный огонь моджахедов по входу сарая. Выйти на связь с Войцеховским я не могу — радиостанцию с разрядившимися батареями он разбил и бросил в СПС перед отходом «как лишний груз». На секунды выглядывая из сарая, мы никого обнаружить не можем, но по звукам боя слышно, что «духи» ведут огонь только по нам, а стрельба со стороны Войцеховского слышна значительно ниже по склону. Осматриваю сарай: стены более полуметровой толщины сложены из плоских колотых камней, выдержат не только попадание гранаты РПГ-7, но и безоткатного орудия — делаю в конце осмотра громкий вывод. В подтверждение моих слов спустя несколько минут с наружной стороны раздаются один за другим четыре разрыва, после которых в стене появляются просветы, а на нас сыпется глиняная обмазка потолка. На этом обстрел сарая на некоторое время прекращается, и «духи» переносят огонь безоткатки по СПС, оборудованным первой группой вокруг «узла связи». После прямого попадания снаряда в одно из сооружений погибают переводчик роты старший лейтенант Розиков и радиотелефонист рядовой Якута, а чуть позже получает смертельное осколочное ранение в живот рядовой Виктор Эйнорис. Не имея возможности противостоять огню безоткатных орудий, 1-я группа частью сил отходит к расположенному ниже по хребту скальнику. При отходе погибает рядовой Егоров, пытаясь прикрыть дымами отход товарищей...

«Духовское» СПС, которое я приспособил утром под свой КНП, скорее всего, был подготовленной позицией БО-82, а само орудие и боеприпасы, вероятно, находились в одной из построек, которые мы обнаружили с рассветом недалеко от своих позиций. После отхода части 1-й группы к скальнику «духи» снова открыли огонь по нашему сараю, и я предлагаю сменить укрытие, перебежав в находящиеся выше по склону пещеры, от которых нас отделяет площадка-терраса высотой более одного метра. Решение мое рискованное, так как противник простреливает с 30-40 метров выход из сарая, который, не имея смотровых отверстий (бойниц), не позволяет определить точное местонахождение «духов», которые, как оказалось позже, заняли часть оставленных первой группой укрытий. Первым на попытку прорваться к пещерам решаюсь сам. При преодолении уступа террасы облако взбиваемой пулями пыли и песка и грохот автомата над головой вызывают парализующий ужас — над входом в пещеру стоит в полный рост «дух» и расстреливает меня, ведя огонь из автомата от пояса. Выпустив непрерывной очередью 10-15 пуль, он резко садится, а я, оторвавшись всем телом от земли, буквально влетаю в пещеру. Позже я узнал, что вставшего в полный рост «обнаглевшего духа» снял метким выстрелом наш снайпер со стороны скальника. Оказавшись в пещере, кричу своим бойцам, чтобы оставались в сарае и никуда не дергались, так как сверху над пещерами «духи».