Спецназ ГРУ против басмачей

Никита решил не ехать следом в Институт скорой помощи, а утром узнать о судьбе товарища - сейчас важнее было успокоить его мать, которая уже несколько часов не могла найти сына и, понятное дело, места себе тоже. С трудом вырвавшись из все еще царившей здесь давки, Никита поймал такси - метро уже не ходило - и отправился к матери одноклассника. Еще полтора часа у него ушло на то, чтобы привести ее хотя бы в относительное душевное равновесие, после чего только он смог со спокойной совестью, но уставшим телом отправиться восвояси.

Дома было тихо. Мать не спала, с кухни в коридор сочилась полоска света. Никита разделся и, помыв руки, прошел на кухню - есть хотелось зверски.

-Наконец-то. Нашел? - глаза матери были опухшими. Как видно, трагедия не оставила ее равнодушной.

-Нашел.

-Живой?

-Живой, в «Склиф» увезли с сотрясом. Утром, надо полагать, будет дома.

-Ну слава Богу.

-А с тобой что такое?

-Да, ерунда, не обращай внимания.

-И все же.

Мать опустила заплаканные глаза:

-Показали фото подозреваемого.

-И что?

-Это Ахмед, друг Валеры.

Отец Никиты полгода назад ушел из семьи. Такое часто случается - кризис среднего возраста, последнее желание мужчины ощутить себя молодым и свободным. Никита был достаточно взрослым, что понять все, что творилось с отцом, не осуждая поведения последнего. Они продолжали общение, правда, в присутствии матери молодой человек старался обходить неудобных разговор и избегать «скользких» тем.

Он знал, что отец в 1985-ом, еще до его рождения, служил в Афгане, где в одном полку с ним служил не то турок, не то узбек, с кем они сохранили дружеские отношения на долгие годы - его звали Ахмед. Общение их прервалось лет 5 или 7 назад, когда Ахмед, после своей командировки в одну из стран Ближнего Востока, не просто принял радикальный ислам, а еще и стал членом какой-то - Никита толком не знал, какой, - запрещенной организации ваххабитского толка.

-Ничего удивительного. Этого следовало ожидать, - скептически бросил Никита.

-Но он не мог!

-Много ты понимаешь, кто что может, а кто что не может. Он член террористической организации, а они, как известно, могут если не все, то очень многое.

-Послушай себя, человек XXI века. Развешиваешь ярлыки, толком ничего не зная. Слышал звон, а не знаешь, где он. Постыдился бы. Еще образованный! Садись есть!

Никита бы поспорил с матерью, окажись они при других обстоятельствах - сегодня он чересчур устал, чтобы вступать с ней в околонаучные пререкания, а потому, наскоро перекусив, отправился к себе в комнату и вырубился без задних ног.

Спал он чутко, снились кошмары. Проснулся в 4 утра, чтобы попить воды, когда, проходя по коридору мимо кухни, снова увидел бьющий оттуда свет и услышал голоса - мужской и женский. Тихонько приоткрыл дверь. Открывшаяся его взору картина обескуражила его настолько, что он предпочел бы думать, что спит. Мать сидела за столом, а напротив нее сидел и пил чай темный взрослый человек с длинной бородой. Никита видел Ахмеда несколько раз еще в глубоком детстве, но лицо его было столь запоминающимся, что он спорить был готов-перед ним сейчас находится бывший сослуживец его отца.

-Дядя Ахмед?

-Здравствуй, Никита.

-Вы как здесь?

Мать, зная крутой нрав сына, поспешила как-то угомонить его:

-Послушай, он тут ни причем. Они объявляют в розыск сейчас всех членов запрещенных организаций. А к взрыву Ахмед не имеет никакого отношения…

-Не надо, Яна, - тихим, ровным голосом сказал Ахмед. - Оставь нас, я сам все объясню.

Мать тихо вышла из комнаты. Никита уселся на ее место и стал внимательно рассматривать ночного гостя.

-Я действительно не причастен к теракту. Твоя мама сказала правду.

-А кто тогда?

-Теракт совершил смертник, это слепому ясно. Уже завтра, когда разгребут завалы до конца, все станет ясно, и обвинения с меня снимут. А пока мне нужно спрятаться где-то, где меня с наименьшей вероятностью могут искать, потому я и пришел к вам.

-Зачем же им обвинять Вас, когда ничего толком не известно?

-Подобные события всегда используются клерикальной властью для борьбы с исламскими уммами и течениями. Нашу организацию давно хотят закрыть, но никак не могут. Вот решили - не было бы счастья, да несчастье помогло.

Ахмед говорил очень грамотно и без малейшего акцента - еще в советские времена он окончил МГИМО, и потом много лет находился на дипломатической работе. После развала Союза, как многие, занялся бизнесом. А потом вот…

-А Ваша организация? Она тоже, хотите сказать, к взрыву непричастна?

-Именно это я и хочу сказать. Не все мусульмане - террористы. Напротив, ислам - религия добра и любви. А отщепенцев и уродов хватает в любой религии, как и в любом народе.

-Это да…

-А ты, я вижу, достаточно категорично относишься к исламскому терроризму?

-К терроризму вообще. Ему нет оправдания.

-Знаешь, Руссо говорил, что гнев - признак слабости.

-Не следует ли из этого, что надо оправдывать тех, кто взрывает и отрезает головы, отталкиваясь только от их слабости? - язвительно заметил юноша.