Спецназ ГРУ в Афганистане

8 января 1980 года В.В. Колесник вместе с «мусульманским» батальоном возвратились к месту постоянной дислокации. В Ташкенте Василий Васильевич написал наградные листы. Правительственные награды получили около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона, 8 человек наградили орденами Ленина, 13 человек — орденами Красного Знамени, 43 человека — орденами Красной Звезды.

Накануне отлета в Москву в клубе части собрался весь личный состав батальона, сбежали из госпиталя раненые, чтобы попрощаться с Василием Васильевичем. На глазах у многих были слезы. Ведь благодаря умелым, решительным действиям, хладнокровию, выдержке, уверенности в личном составе Василия Васильевича Колесника штурм дворца прошел с малыми потерями.

Из Ташкента В.В. Колесник прямым рейсом был направлен в Москву. С аэродрома — к начальнику ГРУ ГШ, затем два часа на приведение себя в порядок — и к министру обороны.

Доклад продолжался полтора часа. Во время доклада Д.Ф. Устинов обратил внимание, что на плане штурма дворца нет подписей С.К. Магометова и Б.И. Семенова.

«А почему не утвержден план? — спросил министр обороны. — Вы что, действовали без согласования с ними?»

В.В.Колесник повернул план: «План утвержден, от подписи отказались».

«Молодец, сынок, — Д.Ф. Устинов встал, обнял В.В.Колесника, поцеловал. — Наше счастье, что оказался хоть кто-то решительным, а то наломали бы дров».

За мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи братскому афганскому народу, 28 апреля 1980 года Президиумом Верховного Совета СССР Василий Васильевич Колесник, мой друг и побратим, был удостоен звания Героя Советского Союза.

Впоследствии он закончит Академию Генерального штаба, станет генерал-майором и будет начальником направления специальной разведки ГРУ ГШ.

Ежегодно 27 декабря я каждый раз поднимаю тост за своего старого друга, с которым прошел через войну. Я бы не вернулся, наверное, из Афганистана, если бы не он, мой друг, Василий Васильевич Колесник.

О.У. Швец,

полковник 

А.А. Устинов. Дорога в Афган

Солнце выплыло из-за горизонта только наполовину, а уже резало глаза еще не совсем проснувшемуся второму учебному взводу. С первыми лучами сразу исчезла спасительная ночная прохлада, навалилась жара и духота — самые злейшие враги «северного человека» Вовки Губина.

Как ни старался вчера он «забуриться» дневальным по роте: и на построения опаздывал, и старшине намекал, что не все, мол, наряды отстоял за прошлые «залеты», — не помогло. Беги вот теперь проклятую трехкилометровую дистанцию с полной выкладкой в этакую духоту.

С другой стороны, это приятно ласкало душу: старшина не дурак, оставил «дохляков», чтоб роту не подвели на марш-броске. Стало быть, его-то старшина «дохляком» не считает.

— Че, мухомор, слабо? — перед построением надвинул он панаму на нос Смыслову, «дохляку» по кличке «Щепка».

— Че слабо? — не врубился тот.

— А таскать вот это? — И Вовка протянул в его сторону на одной руке вещмешок, где, по замыслу командиров, должно быть пятнадцать кило песка, «изображающих» боекомплект и сухпай. Щепка скособочился под тяжестью своего вещмешка, а «силач» Губин одной левой, чуть ли не щепотью демонстрирует, что ему весь этот дурацкий балласт, который навязывают таскать командиры, нипочем.

— Между прочим, полезно для молодого организма, — голосом старшего начал поучать Вовка Щепку, но тут из его рук вещмешок вырвал здоровенный сержант, пару дней назад прибывший из «учебки». Сержант молча вынул из вещмешка два комплекта старого хэбэ и насыпал песок.

— Вот так будет полезнее, — хлопнул он по плечу Вовку.

«Болван! Чучело! Кретин, — ругал ненавистный затылок Вовка, стоя во второй шеренге и поеживаясь под «дурацким» песком. — Сам шлангануться не может — другим не мешай». Он почти не слушал взводного. И так знал, что оценка выставляется всему подразделению, а время засекается по последнему…

— Сержант Вареник!

— Я! — глухо рявкнул Вовкин обидчик. («Вареник!» — про себя мстительно хохотнул Вовка.)

— Вы бежите последним и подгоняете отставших.

— Есть! — снова вытянулся сержант.

— Скотина! — негромко процедил Губин.

— Кто? — обернулся Вареник.

— Дед Пихто! — одновременно с командой «Марш!» бросил Вовка, и взвод загромыхал снаряжением.

* * *

Автомат бьет по боку, песок ерзает по спине, заносит из стороны в сторону, пыль забивает глаза и глотку, пот разъедает ссадины. Ко всему этому вдобавок витает гнусный голос неутомимого Вареника:

— Подтянись, мужики! Подтянись! Не отставай!

Сначала голос глухо доносился откуда-то из-за пыли. Потом все громче, громче, пока Вареник не прокричал Вовке в самое ухо: «Подтянись!» — и подтолкнул тот самый песок за спиной.

«Какой-то Вареник еще будет командовать! Нет, Губин и не таких может проучить. Ну, погоди, Вареник!» Но возмущаться не было сил. Вовка напрягся, рванулся, и, споткнувшись о камень, позорно плюхнулся под ноги сержанту.

Черт с ним, с позором, хоть несколько секунд отдохнуть! И Губин по-рыбьи глотал горячий пыльный воздух, стараясь унять колючую боль в правом боку.