Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника

лежит, спиной распластавшись по поверхности огромного валуна. Склоняюсь над ним, дыхания не слышно. Даже в такой кромешной темноте умудряюсь разглядеть смертельную бледность его лица. Серега от бессилия чуть не плачет, топчется за моей спиной. Обхватив шею офицера под подбородком, пытаюсь нащупать пульс. В этот момент он глубоко вздыхает, издает протяжный стон. Начав дышать, открывает глаза.

— Ребята! — еле слышно произносит он.

Глаза его опять смыкаются, но дыхание не прерывается, пульс есть. Смотрю на Сергея, он — на меня.

— Серега, я к группе. До вершины недалеко. Узнаю путь и спущусь за вами.

— Ребята, только не бросайте меня, — вновь оживает Кочкин.

Мы оторопели. Поднимаюсь с колен, поправляю ремень автомата, рукавом «песочки»[28] утираю пот со лба. Сергей пытается успокоить командира.

Я торопливо лезу в гору. Чувство долга заставляет меня напрягаться изо всех сил. Вот и группа. Ложусь на спину, вставляю руки в лямки мешка. Затем медленно переворачиваюсь на живот, подтягиваю колени к груди. С великим трудом, напрягаясь, ставлю одну ногу на стопу. Начинаю подниматься. Хватаюсь руками за торчащие из скалы камни, пошатываясь, помогаю себе встать. Есть! Вес покорен! Вперед, только вперед!

Поднявшись на макушку горы, оставляю мешок и иду искать офицера группы. Он с отделением разведчиков расположился в окопе. Докладываю ему о происшествии. Тот тревожно вслушивается в новость. Приказывает, если понадобится помощь, связаться с вершиной по рации.

Знакомым маршрутом отправляюсь вниз. Хотя прошло всего пара часов с начала активной деятельности, я очень устал. Кровь пульсирует у виска. Моя куртка песчаного цвета успела насквозь промокнуть от пота и высохнуть уже несколько раз. Кругом мрак и давящая тишина. Но у меня не возникает даже мысли остановиться хоть на секунду, не выполнить свой долг, лучше погибну, — сказывается спецназовская жилка «душу отдать за друти своя».

Вот и мои. Капитан Кочкин окончательно пришел в себя. Сергей помогает мне надеть свой рюкзак. Сам надевает ранец командира, забирает его автомат. Слава богу, тот может идти сам, опираясь на плечо Травкина. На ротного тяжело смотреть. Превозмогая боль, изо всех сил он борется с болезнью. Сердце часто неподвластно своему хозяину.

Медленно, шаг за шагом, помогая друг другу, часто останавливаясь, мы вползаем на гору и натыкаемся на глубокую, с пологими краями, выемку в грунте. Спускаемся в убежище, надуваем сделанный из прорезиненной ткани «Дождь», сооружаем постель для офицера. Его начинает знобить, тело охватывает дрожь.

Укрываем его одеялом, с двух боков ложимся вдоль него, дополнительно теплом своих тел пытаемся согреть. Он успокаивается, перестает стонать и засыпает. Мы, по очереди дежуря, коротаем ночь. При малейшем движении все мое тело очень болит.

В ожидании противника

С рассветом могу рассмотреть местность сверху. Наш хребет — довольно протяженный, узкий, скалистый кряж, господствующий по высоте. Он изгибается в форме подковы, с двух сторон в своих окончаниях увенчанной вершинами. Разделяются они глубоким разломом, переходящим в небольшое внутреннее ущелье. Сверху мне видна лишь небольшая часть и вход в него. Вершины, являющиеся ключевыми узлами обороны, оборудованы огневыми точками. На нашей макушке два узких, но длинных окопа полного профиля. На противоположной высоте устроены блиндажи. Там находится часть группы специального назначения, и именно до них вчера не дошли «духи».

Наружный склон нашей части хребта отвесный, забраться без специального снаряжения на него сложно. Подняться в укрытия можно только изнутри, проникнув во внутреннее ущелье. Вход же в него простреливается с наших позиций.

Система обороны района продумана до мелочей. Все спланировано грамотно, воплощение же вызывает уважение. Отмечаю про себя, что десяток бойцов может сдержать роту. Разведчикам несказанно повезло занять без боя так хорошо укрепленную заставу.

Снаружи внизу отчетливо видна дорога, на обочине которой установлены мины. Она проходит под нами по дну каньона, отделяющего наш отрог от соседнего, более низкого, хребта. Путь тянется вдоль «подковы», затем отворачивает и теряется в сопках. За ними на удалении до десяти километров виден крупный горный массив, где находится укрепрайон Апушела.

Укрытие, в котором мы расположились, не рукотворное. Это воронка, оставленная, судя по ее размерам, бомбой большого калибра. Поверхность вершины вокруг нас густо усеяна осколками. Повсюду торчат куски рваного металла, только на одном квадратном метре я насчитал три хвостовика от НУРСа. Мое внимание привлекает неразорвавшийся НАР С-5 калибром 55-мм, лежащий возле края воронки. Очевидно, эти бомбардировки для мятежников что «мертвому припарка». Выходит, нога «белого» человека ступила сюда впервые.