Спецназ не сдаётся

 — Палыч, ты же вроде в федеральном розыске? — неуверенно спросил Васька, хотя на самом деле был готов заложить руку, что на щите «Их разыскивает милиция» возле РОВД он своими глазами видел листовку со всеми данными на Ключа.

 — В розыске, — честно признался Дмитрий Павлович. Потом добавил: — Но кого ищут менты? Лескина. А я... — с этими словами он извлек из внутреннего кармана паспорт с двуглавым орлом и продемонстрировал его в развернутом виде. Под фотографией Лескина значилось: Лисицин Игорь Дмитриевич.

 — При этом заметь — ксива, что ни на есть, самая настоящая.

 — Но как же так? — не понял Ежик.

 — Времена круто изменились, — начал свою тираду Ключ, при этом он положил свой кейс на замызганный стол и с ловкостью фокусника извлек оттуда бутылку французского коньяка, банку эстонских, копченых шпрот, палку финской «салями», большой ярко-желтый лимон и плитку шоколада. — Подобно временам и нам следует меняться, если не хочешь околеть на нарах. — Бросив взгляд на Василия, сказал повелительно: — Чего уставился, а ну, давай нарезай!

 Ежик, все еще ничего не соображая, взял остро отточенный нож и прямо на крышке стола стал нарезать колбасу, при этом не удержавшись от вопроса:

 — И что, вам не палевно ходить по улицам?

 — Нет, — резко ответил Лескин. Потом заносчиво добавил: — Что мне менты. Да ты знаешь, на какого человека я работаю? Да он к министрам без стука в кабинет заходит. Ментовские генералы перед ним, что шавки бегают — не знают, как услужить.

 Василий недоверчиво посмотрел на гостя, если бы тот был немного под «мухой», было бы сразу видно, что он «отливает пулю». Но старик был абсолютно трезв. Поэтому у Погожина невольно вырвалось:

 — Олигарх.

 — Я тебе этого не говорил, — нахмурив брови, произнес Лескин, но весь его вид говорил о том, что Еж попал в цвет. Дмитрий Павлович оглядел стол и тоном управдома спросил: — Рюмки у тебя есть?

 Хозяин квартиры отрицательно покачал головой.

 — Так я и знал, — из чрева «дипломата» на свет появились два маленьких цилиндрика, на стенках которых было жирно написано «Абсолют».

 — Помыть надо после магазина.

 — Я сейчас, — схватив рюмки, Василий бросился к умывальнику.

 Наконец все приготовления были закончены и можно было сесть за стол. На правах старшего по возрасту и владельца Дмитрий Павлович скрутил пробку с темно-зеленой бутылки и разлил ароматную жидкость янтарного цвета.

 — Давай выпьем за встречу, — предложил Лескин, и они, чокнувшись, выпили. Погожин, опрокинув в рот рюмку, выпил содержимое одним глотком, Ключ только пригубил и взял с тарелки дольку лимона.

 — Тьфу ты, гадость какая, — распробовав напиток, скривился Васька, — воняет, как одеколон.

 — Деревня, — хмыкнул старый вор. — Это «Курвуазье», лучший французский коньяк. А ты привык к сивухе, вот и кривишься, дикарь.

 Обидные для себя слова Еж пропустил мимо ушей, воровской ранг Лескина куда выше, чем его. Но все равно говорить о чем-то надо было, и он спросил:

 — Палыч, ну если у твоего хозяина и министры, и генералы, — он продемонстрировал сжатый кулак, — то зачем ты ему?

 — У него, почитай, с тыщу головорезов, накачанных бугаев, которых нынче называют гоблинами, и другой шушеры полно. Но бывают ситуации, когда выполнить нужную работу ни министры, ни гоблины, ни генералы не могут. А всего-то навсего нужен специалист.

 — Ну да, ты, Палыч, специалист экстра-класса, — закивал Ежик, с вожделением поглядывая на бутылку, но старик не спешил наливать по второй.

 Сейчас Дмитрий Павлович наблюдал, как Погожин переваривает услышанное. Еще в электричке он обдумал, как будет «завлекать» Ежика. Идея об олигархе пришла на ум, когда он вспомнил Зуба (отморозок Сашка Зубов). За одно только обещание, что он попадет в услужение к банкиру, он готов был напластать горы трупов, даже ему, старику, определил смерть лютую. Слишком уже заманчива идея попасть на гарантированную подкормку.

 — Сам понимаешь, со своих «дел» навара не имею, — продолжал запускать ужа под воротник Ключ. — Да и, как правило, ценного там для меня мало, в основном бумаги какие-то, бухгалтерия. А что я в ней понимаю. В общем, и «дел», как таковых, раз, два и обчелся, а хозяин платит регулярно.

 — И как? — не удержался от вопроса Васька.

 — Хорошо платит. На хлеб с маслом, икрой и балычком хватает, да еще остается столько же, — ответил Ключ и увидел, как у собеседника загорелись глаза. — Ну а если есть работа, кровь из носу, в срок выполни. Иногда самому не под силу, приходится брать помощников. А кого возмешь? У хозяйских гоблинов, как у бойцовых псов, мозгов нет, одни мышцы. Вот и приходится ходить по старым связям.

 Ежик молчал, но от Лескина не укрылось, как при последних словах тот сглотнул слюну.

 — Вот, вспомнил о тебе. Ты как, Еж, не хочешь заработать пару сотен?

 Васька хотел возмутиться, что самому Ключу на хлеб с маслом и икрой, а ему жалкие двести-триста рублей. Но не успел он открыть рот, как старик вытащил бумажник и, раскрыв его, положил на стол три банкноты по сто долларов. Раскрытый рот для гневной, обличающей речи так и остался раскрытым.