Спецназ Третьей Мировой. Русские козыри

– Командир-джан, ты не против, я тут Рыхлому покушать взял и в термос чаю налил, а то вдруг он уже всё съел, по себе помню, как на НП (наблюдательный пункт) лежишь, а кушать охота.

– Да не против, – согласился я, думая о том, лишь бы Рыхтенкеу нашёлся.

Наверху, несмотря на ночь, было гораздо светлее. На аэродроме взлётную полосу ничем не подсвечивали. Периметр освещался только прожекторами на вышках охраны. Здание командного пункта, ангары и капониры тонули в темноте. Значит, всё-таки чувствуют, что их со спутников фотографируют, режим светомаскировки соблюдается. Шахту вообще не было видно. Я сделал обвязку из стропы для подстраховки и потихоньку двинулся вперёд, ориентируясь по памяти и хорошо видимым на фоне неба вершинам гор и прожекторам на вышках. Ночью тумана не было, но из-за темноты видимость была тоже никакая. Я сперва даже прошёл условленное место встречи, пришлось возвращаться и кружить, пока не нашёл тот самый валун с выложенным из камней знаком.

Пусто. Рыхлого нигде нет. До НП, на котором сидит Мелконян, идти опасно и муторно, тем более мичман сам вернется через несколько часов. Пока я рассматривал условный знак, Ара сидел, привалившись спиной к валуну, и всматривался куда-то в темноту, потом привстал:

– Иван-джан, дарагой, где ходишь, я тебе чаю принёс, бутербродов, – выдал Бахраджи, вставая и делая пару шагов в темноту.

– Ара, ты с ума не сошёл? – с испугом переспросил я, вглядываясь в темноту.

– Да кого там, командир, от него махоркой несёт – в Ереване бы унюхал!

– А у тебя ещё запах шашлыков не выветрился, – ответил откуда-то из темноты Рыхтенкеу и подошёл ко мне. – Привет, однако, командир, зачем пришли, я бы в срок сам вернулся.

– Иван Фёдорович, слышь, заслуженный оленевод, ты почему сразу же пропал, как мы на шахту пошли?! Я уже думал, что ты американцам все наши секреты выдаешь!..

– Ай, Ваня-джан, дорогой, на тебе оленей, на тебе новую ярангу, расскажи дяде Сэму, сколько разведчиков в доблестной группе! Ай, а скажи – как вооружены? А задачи какие? – высказался Бахраджи, тихонько хихикнул, откручивая крышку термоса с чаем.

– А я им говорю, знаю только повара нашего – ярого пособника капиталистов, – вся Армянская ССР от него стонет, – спокойно парировал Рыхлый. – Налей чаю, дорогой, новости расскажи, я пока трубку покурю, с мыслями соберусь.

Рыхлый не торопясь достал из-за пазухи комбеза целлофановый пакет с трубкой, кисет, словно испытывая моё терпение, начал аккуратно забивать табачок, закрывшись ладонями, прикурил и, выпустив облачко дыма, удовлетворённо хмыкнул. Тусклый огонёк осветил широкое лицо с глазами-щёлочками под капюшоном, на губах неизменная улыбочка.

Хлебнув горячего чая, Рыхлый блаженно вытянул ноги и, не снимая из-за спины винтовки, принялся рассказывать.